у меня есть все основания перестать тратить время на эту корреспонденцию, поскольку к отсутствию писем от второй стороны прибавилось фактическое отсутствие адресата», – сделал вывод мистер Абрахам, однако никакого облегчения не испытал. «Впрочем, ничего не стоит узнать адрес студента в Гвельфе и хотя бы завершить сей импровизированный вводный курс алхимии, чтобы не жалеть о потраченном времени». Поскольку девушка-администратор уже закончила рабочий день, и на кафедре было безлюдно, если не считать нескольких слившихся с компьютером небритых ассистентов, профессору пришлось отложить выяснение адреса до более удобного случая.
Вечером, сидя в кабинете и задумчиво шаря взглядом по книжным полкам, мистер Абрахам натолкнулся на потёртую картонную папку без опознавательных знаков. Собственно, это происходило уже не в первый раз, но теперь хозяин кабинета всё же решил дать себе труд залезть на стремянку и выяснить, что за старые бумаги занимают место среди книг. В папке обнаружилась ксерокопия лабораторного курса минеральной алхимии Жана Дюбюи – английский перевод, выполненный студентами школы Les Philosophes de la Nature в конце 80-х годов прошлого века. Не без удовольствия профессор перелистал желтоватые страницы, останавливаясь на грубых рисунках, изображавших дистилляционные аппараты, символы алхимических субстанций и астрологические карты. «Хм, весьма кстати. Хорошее напоминание», – профессор положил папку на письменный стол и пододвинул к себе клавиатуру.
«Дорогой Филалет!
Теперь, мне кажется, настало время обсудить некоторые практические моменты. У тебя может сразу возникнуть вопрос: о какой практике идёт речь? Действительно, в рамках того, что я писал тебе раньше, алхимия являет собой метод, или же – в узком смысле – технологию; к чему следует её применить? Как уже было сказано, это определяется, прежде всего, конкретными целями оператора, а также его склонностями и врождёнными качествами.
Есть две типичные ошибки, кои делают начинающие при оценке алхимической практики. Первая скорее очевидна – людям, продвинувшимся в этом искусстве чуть дальше статьи в энциклопедии, начинает казаться, что всякий, проводящий время в лаборатории среди тиглей и реторт, является презренным раздувателем угля, «закопчённым мотыльком», над которым можно посмеяться вместе с автором Алхимической оды; однако прежде, чем присоединяться к чьему-либо веселью в нашем саду, следует как минимум обладать таким же знанием доктрины, каким обладал написавший её Красселаме (или скрывавшийся под этим псевдонимом Сантинелли). Неумелое использование вульгарного огня или химической посуды вследствие недостаточного понимания герметического учения не является поводом для насмешек над лабораторной практикой как таковой; тот, кто не осознаёт этого, похож на человека, смеющегося над виноделием только потому, что он видел неуклюжие пируэты пьяного на улице. Дурную службу в сём деле сослужили труды одного швейцарского психолога,
