трав, цветов и кореньев; Дорх обещал нарисовать для путешествия карту и заниматься с Элом. На том и порешили. Работа закипела, и дни полетели за днями.
Гномы быстро собрали необходимые припасы и уже на второй день приступили к подготовке нужного для похода снаряжения.
Из легкой, но чрезвычайно прочной древесины особого пенного дерева за пять дней они построили замечательную лодку-тележку, в которой можно было путешествовать как по воде, так и посуху. С виду она напоминала два деревянных башмака, скрепленных между собой деревянной скамеечкой. Парус сшили из разноцветных лоскутков материи, а вместо флажка к мачте привязали оранжевый платочек Чихуна Арчи. Наряду с обычным парусом и рулем на лодке были установлены дополнительные колеса и небольшое рулевое колесико. Когда гномы показали лодку волшебнику, Дорх одобрительно поцокал языком и предложил внести небольшое волшебное усовершенствование.
«Наверное, он научит ее летать», – одновременно подумали Молчун и Простак.
«Если бы лодка сама знала, куда плыть, то можно было бы хорошенько в ней выспаться», – подумал Уилли.
«Может, он сделает ее невидимой, и мы незаметно доберемся прямо до замка Карлина», – мечтал Арчи.
«Чего ему еще не хватает?» – проворчал про себя Брюс, но вслух говорить не стал. Кто их знает, волшебников, наколдуют еще чего-нибудь не то, а потом скажут, мол, Ворчун виноват…
Между тем Дорх с помощью Эла поставил на огонь большой медный котел, набросал в него травок, кореньев, налил какой-то жидкости, а когда состав был готов, зачерпнул его ковшом и обмазал им колеса лодки. Колеса покрылись ровной упругой коркой темно-бурого цвета, неаппетитной на вид, но очень прочной. Сколько Брюс ни пытался, ему так и не удалось отщипнуть или отгрызть от нее хотя бы кусочек.
– Крепкая, – довольно сказал Ворчун.
– Теперь, – сказал Дорх, – лодка будет двигаться по дороге так же бесшумно, как и по воде, а на камнях не будет подпрыгивать.
– Очень удобное волшебство! – обрадовался Соня Уилли.
– Главное – бесшумно… – одобрительно кивнув головой, добавил Арчи.
Пока гномы занимались подготовкой к походу, Эл тоже трудился в поте лица. С утра до ночи он изучал древние письмена волшебной книги. Дорх был очень доволен. У мальчика открылся талант к волшебству. Он так быстро разбирался в премудростях белой магии, что, несмотря на короткий семидневный срок, кое в чем уже догнал своего учителя. Единственное, что омрачало радость яйцеголового колдуна, – это угроза, что юный волшебник заболеет манией величия и без присмотра учителя превратится во второго Карлина. Поэтому Дорх часто с тревогой посматривал на Эла, опасаясь заметить в нем что-нибудь плохое.
Но мальчик, несмотря на огромную власть, которую ему давали приобретаемые знания, не становился хуже, он был, как и раньше, прилежен, отзывчив и добр. И это очень радовало Дорха, согревая его сердце.
На седьмой день
