что мне делать, прервать разговор с матерью? Почти моментально лицо Сейди, веселое от предвкушения, заполняет экран. Она выглядит такой же, как всегда – совершенно не похожа на меня, если не считать волос. Глаза у Сейди ярко-синие, а у меня – такие темные, что кажутся черными. Она миловидна, черты лица мягкие, открытые, а у меня сплошные углы и прямые линии. Есть еще одна общая черта, и при виде ямочки на правой щеке матери, когда она улыбается, я заставляю себя улыбнуться в ответ.
– Ну вот и ты! – радостно восклицает она. Затем ее лоб прорезает морщина. – Что с твоими волосами?
У меня сжимается сердце.
– Это действительно самое первое, что ты хочешь мне сказать?
Я не разговаривала с Сейди с тех пор, как она легла в «Гамильтон-хаус», дорогой реабилитационный центр, за который платит бабуля. Если учесть, что Сейди снесла весь фасад магазина, она еще легко отделалась: травм не было ни у нее, ни у кого другого, и дело рассматривал судья, выступающий за лечение вместо тюремного срока. Но мать никогда не отличалась благодарностью. Виноваты все и вся: врач, выписавший ей слишком сильное лекарство, плохое освещение на улице, древние тормоза нашего автомобиля. Только сейчас – когда я сижу в спальне своей бабушки, которую едва знаю, и слушаю, как Сейди критикует мои волосы по телефону человека, которого вполне могут уволить за то, что он дал его матери, – до меня доходит, как же все это бесит.
– О, Эл, конечно, нет. Я просто шучу. Ты прекрасно выглядишь. Как у тебя дела?
Что на это можно ответить?
– Хорошо.
– Что произошло за первую неделю? Расскажи мне все.
Думаю, я могла бы отказаться подыгрывать ей. Но, как только мой взгляд падает на фото Сейди и ее сестры на книжной полке, я чувствую в себе желание порадовать мать. Смягчить ситуацию и заставить ее улыбнуться. Я делала это всю свою жизнь; невозможно остановиться сейчас.
– Дела такие странные, как ты всегда и говорила. Меня уже дважды допрашивала полиция.
Ее глаза округляются.
– Что?
Я рассказываю ей о человеке, которого сбили и уехали, и о граффити на вечере по сбору средств в память Лейси три дня назад.
– Это написал брат Деклана? – возмущенно спрашивает Сейди.
– Он сказал, что просто нашел баллончик из-под краски.
Она фыркает.
– Так я и поверила.
– Не знаю. Он вроде был в шоке, когда я его увидела.
– Боже, бедные Мелани и Дэн. Им это меньше всего нужно.
– Полицейский, который разговаривал со мной на вечере по сбору средств, сказал, что знал тебя. Офицер Макналти? Я забыла имя.
Сейди усмехается.
– Чэд Макналти! Да, мы встречались, когда учились в предпоследнем классе. Боже, ты, похоже, познакомишься со всеми моими бывшими. А Вэнса Пакетта там, случайно, не было? Красавчик был. – Я качаю головой. – А Бен Коутс? Питер Нилссон?
Все эти имена мне неизвестны,
