style="font-size:15px;"> – Это ты… Черт, я не узнал твой номер.
– Ты сегодня не приехал.
– Я…
Пятнадцать шагов.
– …черт, Лео, мне так жаль…
Теперь счет пошел легче.
– …работа, знаешь, клиентка никак не могла решить, каким, блин, кафелем хочет облицевать камин.
Раздражение понемногу унималось, уже не так пронзало тело.
– Работа? Мама говорила. Винсент, да у тебя своя фирма!
– Мгм.
Шесть разговоров по телефону в шумном тюремном коридоре. По одному в год. Вот и вся связь. А теперь – по звуку, кто-то открывал там рядом банку краски – все стало совершенно ясно. Его младший брат находился в гуще ремонта, жил взрослой жизнью с упорядоченными буднями.
– Так когда увидимся?
– Увидимся?
– Да, Винсент. Увидимся. Я хочу повидаться со своим младшим братом.
– Да понимаешь, тут так много… Черт, не могу сказать точно, я…
– Может, завтра? Или у тебя там сложный клиент?
– Ну… может, я…
– Винсент, ты пытаешься избежать встречи со мной?
– Нет. Нет, черт. Ты же понимаешь. Я только…
– Тогда так. Завтра, у мамы. Окей?
– Сто процентов. Увидимся завтра.
Тридцать два шага. Лес, неподвижный и спокойный. И солнце – пробивается сквозь плотную сетку еловых ветвей, упрямые лучи греют по-апрельски. Сорок четыре шага. Он перешагнул яму с жидкой грязью, огляделся, в последний раз сверился с компасом. Пятьдесят семь шагов. Красная стрелка дрожала под прозрачным пластиком, указывая на магнитный северный полюс, а другая стрелка – та, что в корпусе – указывала на его будущее.
Осталось тридцать пять шагов.
Винсент еще подержал телефон в руке, закрыл крышку. Беседа осталась там. Слова, которые он не хотел снова выпускать, не хотел давать им покрасоваться – так бывает, когда тебе стыдно.
Отключить звонок. Положить телефон на красную крышку банки со шпаклевкой, дисплеем вниз.
Телефон зазвонит снова.
Но – не слыша звука, не видя засветившегося экрана – он об этом не узнает, и отвечать на звонок не придется.
Он стоял на коленях в ванной, облицованной обычным белым кафелем. Если не считать тонкой полосы золотистой мозаики вокруг зеркала-сердечка. Цвет выступал из стены, будто гной из раны.
Он попытался улыбнуться своему отражению в зеркале.
Не вышло. Губы просто неуверенно растянулись.
Винсент, ты пытаешься избежать встречи со мной?
Если его голос был таким же виноватым, как глаза, глядящие сейчас на него из зеркала, то Лео все понял. Ложь. Один брат лгал другому.
Остался один стык, липкая белая масса – и кафельная стена готова. А из кухни – влажный шорох малярного валика: там заканчивают белить потолок. Еще день – и эта квартира готова, новые владельцы могут въезжать.
Тревога.
