полетели скорые язвительные и громкие ответы:
– До той межи таёжной пять дней ходу, да и то если поспешать!
– Ой! Извини, мы столько ждать не сможем!
– Уж дюже ноги затекли!
Смешки лёгкой волной пролетели по кругам. Юноша обнадёженно улыбнулся, пригладил рукой косы и с лукавым видом – дескать, и я не хуже шутить могу – скоро покинул совет пятисот.
Второй муж – на голову выше и постарше предыдущего, добрый, лысоватый, лет под тридцать. Речь его неспешная. Говорит, глядя на уходящего товарища:
– Гостит с весны у меня, почтенный совет пятисот, мой давний друг и родственник по матери, из долины… Серьёзный муж, с весомым словом в родах своих… Застал он события значительные – ну, вы, добрые, знаете какие… С приготовлений к походу живёт в доме моём… Проводил гость в поход на Чжоу брата младшего… Лошадь высокую и оружие старое, проверенное, от предков, для воина дал я…
Совет одобрительно загудел.
– Гость из долины где-то позади меня сидит… – Последовал широкий жест. Но, видно, при рассадке важный гость сместился на другой край. С того края, а не оттуда, куда указывал муж, поднялся сухопарый, крепкого сложения высокий воин с рыжей бородой и рыжими косами, немного за тридцать лет. По облачению – жрец высшего ранга. Встав, гость надел красную остроконечную шапку, приосанился, оперся на жреческий золотой посох.
– Да позаботятся о вас Боги, северные! Рад видеть кровных союзников, хоть вы и не жалуете рыжих…
Раздался общий добродушный смех. Два жреца – верховный из северных, что возглавлял мудрецов, и гость из долины – обменялись многозначительными взглядами. Казалось со стороны, жрец северных за что-то серьёзное благодарил гостя. Завидев друга, лысоватый муж поднял в приветствии правую руку и продолжил с виноватым за промашку видом:
– Так, может быть, мой славный гость станет третьим спутником почтенной Адму?
Совет согласно застучал бронзой по земле.
– Птица величавая какие перья наденет? На чём и в чём, позвольте спросить вас, добрые северных, отправится бесценная Адму в долину?
К тому вопросу, заданному крепким мужем, схожим с домовитым бобром, солнце скрылось. Темнота быстро накрыла собрание. Огонь подправили хворостом. Зажгли ещё пять небольших костров, по кругу. Не важный, казалось бы, вопрос про облачения послов вызвал меж тем гулкий шум обсуждений.
Вопрошающий счёл нужным уточнить:
– Две породы лошадей у нас. Низкорослые да светлые и славные, высокие, в двенадцати ладонях, гнедые. Поедет Адму тайно, как худая в худом, и без даров, на низкорослых? Но как тогда, позвольте узнать, приличия посольские соблюсти? Достоинство северных по скрытности военного времени не уронить.
Те подробные пояснения были совсем ни к чему. Знатные судили о другом. И то другое вопрошающий, помедлив, огласил. Муж крякнул, приосанился
