то! У тебя как со свободным временем?
– Да никак, работа надоела. Снег тоже. Вот пока на больничном сижу. Потом думаю инвалидность оформлять, палец-то у меня так и не вырос.
– Прости, Ген.
– Да ладно, ты же не виноват. Так что за дело-то?
– Надо приглядеть за одним существом, пока я буду в отъезде.
– Опять кота какого-нибудь подобрал?
– Не совсем. Он побольше, да и поумнее.
– Ну, говори, не томи.
– За инопланетянином одним надо присмотреть. А то он совсем к земной жизни неприспособленный.
– За кем?
– Ну, инопланетянин. Пришелец.
– Петь, ты… ты что, выпил?
– Нет, Ген, я серьёзно. Такой шанс бывает раз в миллион лет.
– Охренеть.
– Не ругайся, позоришь нас.
– Он что, рядом с тобой?
– Ага, вон сидит кофе пьёт.
– Подожди, ты сейчас серьёзно?
– Да. Ну так что?
– Лечу. Скинь адрес в эсэмэс.
– Да не спеши ты так, путь неблизкий, – произнёс Ручкин, нажав кнопку завершения вызова.
– Это ты кому звонил? – спросил Зельт, внимательно прослушав разговор.
– Друг мой, Монахов Геннадий Викторович, историк. Ты же читал в книге про него.
– Надо же, – произнёс инопланетянин восхищённо, – я знакомлюсь с персонажами книги. Мне определённо начинает нравиться на вашей планете.
– Не спеши радоваться, узнай её поближе.
***
Когда устал от серых будней, нужно менять обстановку. Лучше всего уехать куда-нибудь далеко и надолго. Другие люди, другие города, смена обстановки помогает. За окном мелькали километры. Геннадий Викторович Монахов сидел в автобусе и, не глядя на проносящийся пейзаж за окном, был погружён в свои думы. Что готовит ему очередная встреча с Петром Алексеевичем, пожалуй, не знает и сам Господь Бог. В прошлый раз эта встреча стоила ему пальца на руке, хорошо, что не жизни. Но он готов рискнуть снова. Работа, выходные, отпуск – жизнь превратилась в рутину. Всё меньше сил, всё меньше подвигов. Итог один. Но те события, которые он пережил в эту встречу с журналистом, эти знания он не променяет ни на что. Они как будто встряхнули его, заставили дышать полной грудью, широко открыв глаза. И сейчас, двигаясь в стареньком автобусе в Ростов, историк ощущал себя мотыльком, летящим на огонь. Страшно, опасно, смертельно, но так манит. Именно поэтому Монахов бросил все дела и без раздумий бросился на зов Ручкина. Заскочил только к родителям, отдав им на время Бублика. И сейчас, будучи уже два часа в дороге, Геннадий Викторович ехал навстречу новым приключениям, и лишь фантомная боль в отрезанном пальце беспокоила его сейчас. Под эти мысли и шум мотора он и задремал.
Проснулся Геннадий Викторович тогда, когда за окном уже было темно и автобус подъезжал к автостанции. Сладко потянувшись, застегнув верхнюю одежду и взяв в руки небольшую походную сумку, он вышел из автобуса. Такси поймать проблем не составило. Продиктовав адрес таксисту, Монахов удобно устроился на заднем
