все стихло.
– Что дальше? – билось в голове, но сказать это даже шепотом я не решалась. Единственной связью с реальностью оставалась рука Ларса, в которую вцепилась, как в соломинку.
Наши пальцы переплелись, и страшно было, что эта связь прервется. Я сильнее прижимаюсь к мужской груди и чувствую напряжение. Невидимое в темноте движение, и скорее угадываю, как он смотрит вверх, туда, где деревянный настил отделяет нашу крохотную, примерно два на два метра каморку от охотников за головами.
Хочется шептать, говорить, кричать – что угодно, только не эта глухая тишина, и тут же рука Ларса проводит по голове, спине, плечам, успокаивая. А потом я чувствую на пальцах дыхание и невесомый поцелуй.
Машинально тянусь к лицу Ларса. Он не брился пару дней, губы царапает щетина. Плевать! Подумаешь, нежности какие!
Запах мятной жвачки почти выветрился. Понимаю, что прежде я никогда не ощущала истинного вкуса поцелуев, а он невероятный! Сладковато-свежий, мягкий.
Такой же, как у жасмина, если убрать тычинки и лизнуть желтоватую серединку.
Язык сам тянется ощутить эту сладость, мягкие губы послушно раздвигаются, но проникнуть внутрь не получается: Ларс переходит в наступление.
Его язык сильнее и настойчивее. Зубы закусывают нижнюю губу, тело как разрядом тока прошибает! Воздуха не хватает, да и какая разница?
Ларс тяжело дышит, стараясь не издавать громких звуков.
Верно! Нельзя шуметь, никак нельзя! Плевать! Целоваться можно и не шевелясь!
Губам горячо, жар разливается по лицу, спускается на грудь, так что приходится расстегнуть толстовку. Жадные руки ту же оказываются под футболкой, ласкают спину, заставляют выгибаться навстречу движениям.
Где я?
Это уже неважно. Темнота усиливает ощущения, и когда Ларс касается груди, сдвигая чашечку лифчика, с трудом сдерживаю стон. Почему нельзя шуметь, уже забыла. Если это условие игры, его нужно выполнять.
Руки скользят по ткани, а хочется ощутить кожу, её шелковистость, мягкость, почувствовать под пальцами сильные мышцы. Я знаю, какие они – не раз массировала Ларсу плечи и спину. Сейчас же это что-то другое, кончики пальцев зудят от желания прикоснуться. Кажется, между нами вот-вот проскочит яркая, видимая искра.
Ладони скользят по спине, ласкают грудь. Хочу ответить тем же, но Ларс неожиданно поворачивается, и пальцы наталкиваются на ткань штанов. Он топорщится, и жар стыда спускается до самого живота, зажигая между ног пламя.
Я знаю, что происходит между мужчиной и женщиной. Видела не раз, как парни обжимались с девчонками, слышала сладкие стоны. Точно такие, как сдерживаю сейчас.
Только видеть – это не то. Совсем не то. А ощущать – странно.
Смущение длится только миг. Это же Ларс, мой Ларс, чего мне стесняться?
Узел расходится практически сам. Горячая кожа, живот дергается, когда провожу по нему кончиками пальцев, зарываюсь в мягкие волоски. Ларс вздрагивает и отстраняется только на миг,
