его по спине.
Несде и впрямь захотелось убежать.
– Ну вот, пришли.
Коснячич остановился у одного из столпов гульбища.
– Гляди.
– Куда?
Несда стоял носом к опоре, но ничего не видел, кроме гладкой поверхности камня, из которого сложен собор, и розоватой извести.
– Да вот же. – Коснячич показал пальцем.
Сперва Несда ничего не понял. Смотрел на процарапанный ножом рисунок и не мог разобраться в переплетении линий.
Потом, с дрожащими губами, обернулся. В глазах стояла изумленная обида. От волнения не мог выговорить слова:
– З… з… зачем?
– Это не мы, Несда, – невинно сказала дружина. – Мы просто нашли.
Кто-то, да отсохнут у кощунника руки, осквернил Святую Софию рисунком на тему «муж да любит жену свою». Или не муж. И не совсем жену.
– Зачем на храме? – выкрикнул Несда и сжал кулаки, будто собирался броситься на мерзко хихикающих обидчиков.
– Мы не знаем, – смеялись мальчишки. – Мы просто тебе показать.
– Мы думали, ты не знаешь, откуда дети родятся, – громче всех заливался Коснячич. – Верно, думаешь, что их Бог в раю лепит из праха и в капусту подбрасывает.
Несда пытался затереть рисунок рукавом, но тот лишь четче обозначался.
– Что ты делаешь! – насмехались боярчата. – Это же твой родич. Гавша. Это он. Точно он. С черницей сблудил. А митрополит за это виру с него. Сто гривен за порченую монашку!
– Дурачье, – скрипнул зубами Несда.
Коснячич перестал смеяться.
– Ладно, хватит, – бросил он дружине. – А то сейчас расплачется. Пошли митрополичье вино пробовать.
– Как это? – удивились мальчишки, тотчас забыв про Несду. – Какое вино? Кто ж нам его даст?
– Давеча церковное вино привозили. Целый обоз. Мне знакомый холоп сказал. Мой отец продал его митрополичьему тиуну за покражу. Он и у митрополита что хочешь стянет и продаст. Мне обещался. Ну что, идете? Я церковного еще не пробовал. У нас в доме только зеленое вино подают.
– Как же не пробовал? А в причастии? – спросил самый маленький мальчик.
– В прича-астии, – передразнил его Коснячич и щелкнул по макушке. – В причастии оно водой разбавлено, да еще с хлебом.
– А крепкое оно?
– Вот и узнаем. Ты с нами иди, – велел Несде тысяцкий сын.
– Никуда я с вами не пойду.
– Почему это?
– Церковное красть – грех.
– А не церковное? – криво усмехнулся боярич.
– Тоже.
Коснячич подумал и выпустил изо рта струйку слюны – под ноги Несды.
– Ну и иди отсюда, – сказал злобно. – Лоб не расшиби на молитве.
Мальчишки гурьбой двинулись в ту часть владычного двора, где стояли хозяйственные и кладовые клети, житницы, медуши.
Несда стер ногой плевок, набрал в горсть земли, мокрой после долгих дождей, и принялся замазывать ею
