нет.
Егор сдвинул назад головной убор.
– А че, давай! Куды-то селиться надоть! Вот князь и подскажет.
Камбила задумался. Потом сказал:
– А я думаю, че мы у князя про ето не будем спрашивать. Сами поищем. Нашли же в Новгороде. А еслиф спросит – другое дело.
Взяв пару человек связными, поскакали вперед.
В Москву въезжали через Тверскую слободу.
Вскоре копыта лошадей застучали по мосткам Белого города. Они вступили в царство Кузнецкой слободы. Свое название она подтверждала свойственным ей запахом каленого железа, дымом из кузнечных горнов, громом молотов вперемежку с крепкими словами кузнецов. Вскоре слобода осталась позади, и они подъехали к реке. Миновав Неглинку по льду, выехали на берег, и оказалось, что им надо переехать еще одну реку, Москву. Перед ними, на другой стороне, возвышался Кремль. По реке туда и обратно сновал народ. Были и конные.
Переглянувшись, Камбила и Егор вывели коней на московский лед. Дорога была наезженная. Прибитый снег не давал конским копытам скользить. Благополучно миновав реку, они въехали на Подол. Весь берег был завален лодьями, кербатами, учанами, паузками, стругами. Одни занесены снегом, над другими хозяева начали трудиться, перевернув их днищем вверх. Ближе к Кремлю – какое-то стихийное базарище. Но глядеть на него – нет времени. Солнышко уже выбирало место для ночлега. Видно, как люди начали подтягиваться к церквам на повседневную вечерню.
Когда они въехали в Кремль и подъезжали к Успенскому собору, им встретился сам великий князь Симеон Иоаннович. Он шел, держа за руку мальчика лет десяти, в окружении бояр. Они его сразу узнали, съезжая с дороги в снег. Князь прошел мимо, скользнув по ним безразличным взглядом. Пройдя несколько шагов, он вдруг остановился и, оглянувшись, стал пристально всматриваться во всадников. Те не знали, что делать: слезать с коней и идти навстречу или… Но действия князя сами подсказали, что делать. Он наклонился к сыну, что-то сказал ему на ухо, развернулся и, улыбаясь широкой, доброй улыбкой, пошел им навстречу. Что тем оставалось делать? Бояре, остановившись, с удивлением смотрели ему вслед.
Встретившись, князь поочередно обнял их и, по обычаю, коснулся их щек. Это был великий знак. Поприветствовав прибывших, он отступил на шаг и, оглядев по очереди каждого из них, с улыбкой спросил:
– Совсем?
– Совсем, великий князь, – выдохнули они.
– Вот и хорошо! Я вернусь, – он показал на церковь, – и мы поговорим. А сейчас идите ко мне. Где мои хоромы, знаете.
Оставив своим сопровождающим коней, ободренные такой встречей, они направились к княжеским хоромам.
Сами того не зная, они почему-то пользовались у князя особым расположением. Это показал вечер, когда он с ними отужинал. Этого мало кто удостаивался. Но ни жены, ни детей с ним не было. Расспросив, как они доехали, князь поинтересовался, как в Новгороде отнеслись к их отъезду. Пришлось все подробно рассказывать. Князь слушал внимательно, иногда хмурился.
Гостям
