поднялся:
– Позволь мне, великий князь, ото всего мойво серца поблагодарить тя… за твое великодушие. – Сказав, Камбила чуть не до пола поклонился.
– Ну! Ну! – доброжелательно произнес князь, поняв, что тот был весьма доволен. – Скажи-ка луче: ты… христианин?
Гланда покраснел, опустил голову и тихо ответил:
– Нет!
– А желаешь? – быстро спросил князь.
Не раздумывая, Камбила поднял голову и, глядя прямо в глаза князя, ответил:
– Да! – и повторил: – Да! Да!
– Вот и хорошо! При этом полагается принять христианское имя. Я бы думал назвать тя… Андреем. В честь почитаемого нами святого Андрея Первозванного. Но у нас еще принято не забывать и батюшку. Будь ты, как и я, Иванычем, – проговорил Симеон.
– Значит, я – Андрей Иваныч?! – Гланда недоумевающе смотрел на князя.
Тот рассмеялся.
– Че, «Иоаныч» не нравится?
– Да как-то… – Он пожал плечами.
– Ниче, привыкнешь. Готовьсь, завтра крестить будем.
Егор, откинувшись на спинку ослона, глядя на Камбилу, произнес:
– Поверь, друг, ето хорошее имя… Иваныч.
Князь бросил косой взгляд на парня. Тот почувствовал, что князю что-то не понравилось в его словах и нагнулся к столу.
– А, – голос князя повеселел, – терь дело за прозваньем. Ты же жил в Новгороде?
Камбила не понял. Лицо его вытянулось.
– Как твой посад обзывался? – пытаясь помочь ему, произнес князь.
– Да… мне посадник назвал, че я живу на Кобыльем посаде.
Симеон расхохотался, говоря сквозь смех:
– Камбила на Кобыльей! Так и быть: Андрей Кобыла!
Просмеявшись, князь сказал:
– Шутник же твой посадник.
– Да и ты, великий князь, не хуже! – заметил Камбила.
Все опять рассмеялись.
Князь повернулся к Егору. Лицо его было довольно серьезным.
– А ты? – Князь словно запнулся, замолчал.
– Он… боярин, – поняв его, пояснил Камбила.
– Боярин? – зачем-то переспросил Симеон.
– Боярин! – повторил тот.
– Род-то какой? – не отстает князь.
Тут пришлось им обоим рассказывать о судьбе Егоровой. Услышав о самоотверженной борьбе литовского князя Маргера, Симеон перебил Камбилу, подняв руку.
– Я хочу сказать, – заговорил он, – что не менее, если не более о поступке воеводы рассказывал мой отец Иоанн Данилович. Когда татары напали на русский Козельск, то там воевода не стал звать людей к самоубийству, а наоборот, сделал все, чтобы спасти многих для продолжения борьбы с вражьей силой. И я скажу… – Вдруг замолчал, потом произнес: – Ладно, продолжай.
Внимательно слушал рассказ о жизни у тевтонских рыцарей. Пожалел, что брат Камбилы поступил таким образом. Когда услышал о Чаше Грааля, его
