тогда у него зародилась мысль: расширить этот промысел. Договорился с Новгородом. Тот дал ему хорошего мастера. В Гончарово князь построил хорошую мастерскую. Неплохо стал платить деду и его родным. И дело пошло. Изделия добрались и до Москвы, принося неплохой доход. Вот он решил посмотреть, как там идут дела и что сделать, чтобы расширить ремесло.
На дворе его уже ждало несколько вооруженных человек, а служка держал за уздцы оседланную лошадь. День походил на летний, и князь, поглядывая в окно на солнышко, легко оделся. Выйдя на улицу, он, прыгая через ступеньки, спустился вниз и, подойдя к лошади, взявшись за седло, вставил ногу в стремя. В это время двери открылись и раздался голос княгини.
– Князь! Возьми-ка это. – Она держала в руках теплую безрукавку. – Погода привередлива. А ты со своей спиной… – Она не договорила.
Князь, чтобы от нее отвязаться, бросил служке:
– Иди возьми.
Тот сбегал и подал ее князю. Чтобы успокоить жену, князь надел ее. И только вновь собрался сесть в седло, как в открытые ворота вбежал стражник:
– Князь, – заорал он с ходу, – к те едуть московские посланцы!
Лицо князя побелело, а в голове мелькнуло: «Неуж прознали?» Дело было в том, что к нему тайно, под видом купца, приезжал сын Олгерда, Яков. Он поведал ему о желании отца соединить силы и ударить по Симеону. Но Всеволод, зная горький опыт таких дел, наотрез отказался. «Но как Москва пронюхала про это? Кто-то предал?» – недоумевал князь. Он в сердцах бросил узду в руки служке:
– Отведи коня в конюшню, – буркнул он.
Подозвал пальцем одного из воинов и приказал скакать к воеводе, чтобы тот встретил посланцев. К себе вернулся сам не свой. К нему заглянула княгиня:
– Ты че не поехал?
– Оставь! – рявкнул он на нее.
Он нервно заходил по светлице, обдумывая, как вести разговор. Его размышления прервал шум на дворе. Зло лаяли псы, кто-то на них кричал, ржали лошади.
Появление Кобылы и Босоволокова князь встретил с улыбкой. Кобыла глянул на князя, у него слова застряли в горле. Еще бы! Перед ним был вылитый… Пожарский! «Тьфу!» – ругнулся он про себя.
– Дозволь, князь, приветствовать тя в твоих хоромах. Мы, посланцы великого князя Симеона Иоанновича, я, боярин Кобыла Андрей Иваныч, и боярин Андрей Федорович Босоволоков посланы им решить с тобой, князь, один… житейский вопрос. Касается он… твоей родной сестры Марии.
После слов Кобылы со Всеволода точно гора свалилась. От радости он готов был броситься к посланцу на шею.
– Проходите, гости дорогие! – князь в полупоклоне пригласил их присесть в оставшиеся еще со времен Александра мягкие венецианские кресла.
Когда гости уселись, князь любезно спросил, почему его заранее никто не предупредил.
– Прости, князь, вина моя. Симеон предупреждал мня об етом, да я… виноват.
У князя было такое настроение, что он готов был простить любую
