было бы привести много примеров их привязанности к людям за оказанную им помощь и благодеяния.
Верим, верим мученику Маманту, что страх Божий есть даже у диких зверей. Будем же жить так, чтобы не рабским, а святым страхом Божиим были полны сердца наши и чтобы нам сподобиться помазания от самого Бога в число друзей Христовых и в залог этого получить благодатные дары Святого Духа». Проповедь за 15 сентября 1957 года.6
Ежедневно возвращаясь после утренних и вечерних служб в храме, очень часто сталкивался с такими проявлениями сложной и непонятной мне духовной жизни животных.
Непослушная кошка. Из года в год мне приходилось идти домой одной и той же, порядком надоевшей дорогой по Новосёловке. Мимо тебя проносятся машины – поток вниз. И вдруг прямо в него ныряет кошка. Но тут же возвращается назад. Ещё попытка. И вновь назад. Как назло, машин тьма, не проскочить. Люди останавливаются, кричат на неё, машины сигналят, та ложится на бордюр и через минуту, не смотря на дорогу, как будто под гипнозом, вновь летит под колёса. Её задевают, она летит в сторону, переворачивается и вновь попадает под машину. Изранена, но упрямство берёт верх. Смерть пришла к ней под третьей машиной. Мне стало больно и придя домой, обращаясь к иконам, спрашиваю Спасителя, за что он так наказал несчастное животное. «Трижды запретил ей идти туда. За это и наказал её смертью».
Шмель и тюльпан. Шла вторая седмица Пасхи. Были тихие, солнечные, но удивительно холодные вечера. Поёживаясь, выбежал из храма. Всё купалось в лучах заходящего солнца. Вдруг перед глазами зажужжал не весть откуда взявшийся шмель. Он кружил возле меня, ему некуда было деться – впереди ледяная, до заморозков, ночь. «Негде бедному заночевать», – зацепился глазами за одинокого чёрно-жёлтого красавца. А тот, сердито жужжа, всё кружил возле меня, клумб, пока один из тюльпанов не качнулся, как бы приглашая скитальца. Мгновение, и шмель перестал сердиться.
Заглянул внутрь тюльпана, а он лёг и сжался в комочек. Тюльпан словно ждал этого – стал быстро закрываться в бутон. Не прошло и минуты, как тюльпан закрылся полностью, дав такой комфортный приют до утра. И кому? Какому-то шмелю. Вот вам и милость Божья. А я, ошарашенный увиденным, побежал домой всё той же дорогой, где перед этим кошка нашла себе смерть за непослушание.
Собачье прощение. Это была единственная собака на Новосёловке, которая рвалась с привязи, как только я равнялся с её владениями. Лай поднимала и утром и вечером. Мол, нечего тебе тут шлёпать. Что самое интересное, она ни на кого днём не лаяла. Только моя персона попала в список заклятых врагов.
Шли годы, а лая меньше не становилось. В одно из прощённых воскресений, когда на вечерней служится короткий чин прощения, я, идя возле того дома, подумал: «Хоть бы сегодня эта овчарка не бесилась»! Диво дивное, пёс смирно лежал напротив решётки и, как ни в чём не бывало, поглядывал на меня. Я остановился.
– Ты
Войно-Ясенецкий, В. Ф. Проповеди годового круга / В. Ф. Войно-Ясенецкий. – М.: Артос-Медиа, 2009. – 622 с. – ISBN 5-9946002-3-7: 580.00. 86.372 Л63.
