Возвращаемся из неё убитые и раздавленные. Чем быстрее закончатся наши деньги, тем скорее придётся уезжать домой под обстрелы.
Уже несколько дней память упорно возвращает меня в далёкий 2002-й год. Обещание ангела, что «внезапно всё кончится», кажется мне обидной издёвкой. От опустошённости и полной безысходности начинаю искать на пальцах правой руки бородавки. Когда такое настроение накрывает меня с головой, ожерелью из бородавок приходится туго. Успокаиваю боль болью.
Ногтями пальцев ищу бугорки, которые были ещё несколько минут назад, а их нет. Заканчивается херувимская. Из алтаря выходит священство собора. Подношу пальцы к глазам. Вместо моих папиллом на пальцах чистая гладкая кожа. Священство, преподав благословение, уходит. В указательном пальце, на котором красовались пять бородавок, чувствуется след от боли, словно их вырвали пинцетом. Вырвали, боль тут же незаметно обезболили и заглушили чем-то неземным.
Но и этого мало. Когда-то после армии, стирая свою рубашку, загнал себе в указательный палец лезвие от бритвенного станка (забыл вытащить его из кармана). Шрамы ещё долго были видны, а потом на этом месте стали расти бородавки. Теперь эти шрамы появились вновь, словно я попал в январь 1989 года.
– Это что такое? На этом столе продают церковные свечи и иконки, а вы задом расселись! – монах Михаил недовольно морщится.
Бородавки на большом пальце ноги.
Сползаю со стола. Это, конечно, некрасиво. Оборачиваюсь назад и задираю голову вверх. Со стены на меня сурово взирает преподобный Илья Муромец по прозвищу Чоботок. Его тоже угостили немощью и лежал он на печи, пока Бог не поднял его.
– Чья работа? Твоя?
Преподобный молчит.
Теперь концов не найдёшь. Потрясённый, иду на причастие. В рот кладут каплю, но сейчас мне всё равно. Я здесь чужой. А чужих в соборе не любят. Зато не чужой для Того, кто послал в мариупольский трамвай ангела и заставил говорить голосом киевской блаженной обыкновенный сухарь. Люди гонят, Бог милует.
Воздвиженье (1991 год)
Двадцать шестого сентября нас со Славкой его родители выперли в цирк Никулина на Цветном бульваре. Коренному москвичу девять лет, радости полные штаны. А я ехал в цирк по привычке. Гражданская жена обожала походы в шапито. В этот день новую программу «Осторожно, клоуны» должен был открывать полуживая легенда СССР Юрий Никулин.
Выходит конферансье и объявляет: «К нашему большому сожалению Юрий Владимирович не сможет выступить на открытии новой программы. Он болен»! По рядам проносится ветерок сожаления: «Ох»!
Но достойная замена московскому диву быстро нашлась. Никулина превзошли настоящие клоуны с дипломатической неприкосновенностью. Я во всю разглядывал балаган, расположившийся на лучших местах напротив эстрады. Первые разведки мира, получившие аккредитацию в Москве, сочли за честь присутствовать на представлении разведклоунов.
