молодая жена не плакала – думала, что война через месяц кончится, а муж ничего не говорил ей и лишь с грустью смотрел на любимую: он уже прошёл прибалтийскую и финскую войны, и не верил, что «мы их шапками забросаем», как тогда говорили.
Интеллигентный московский юноша с высшим экономическим образованием, Валя очень хорошо рисовал и играл практически на всех музыкальных инструментах. В первые же дни войны его пригласили в военный духовой оркестр, но он отказался – посчитал, что стыдно «дудеть в трубу», когда другие воюют. Ответственность за Родину, требовательность к себе, честь, благородство и мужество не были для этого поколения пустыми словами. А ведь у них за спиной осталось голодное детство в склочной «коммуналке», в которую превратились дома, не так давно принадлежавшие их семьям.
Военная тайна… Мог ли Гайдар представить, что мальчиш-плохиш под его именем будет продавать страну тем самым буржуинам, с которыми он воевал!? Творческий псевдоним писателя был присвоен его пасынком Тимуром Соломянским, когда Гайдара уже давно не было в живых. Раньше бы не вышло, ведь писатель развёлся с Рахилью Лазаревной, прожив с ней чуть больше года.
Тимур не взял фамилию ни двух её последующих мужей – Израиля Михайловича Разина или Самсона Вольфовича Глязера, ни настоящую фамилию отчима-писателя – Голиков. Эти манипуляции позволили ему стать контр-адмиралом не на флоте, а в газете «Красная звезда», и членом Союза писателей, ничего не написав. А его сын стал рупором газеты ЦК «Правда», а затем уж и буржуи-ном, компрометируя имя, в общем-то, совершенно чужого ему человека.
Орден или трибунал
Я не участвую в войне, она участвует во мне.
Валентин служил сапёром, всю войну он провёл на передовой. Сапёры отступают последними, минируя под пулями оставляемую территорию, и наступают первыми, разминируя опять-таки под градом огня. Солдаты, которых выделяли им в помощь, готовы были выполнять любую самую опасную работу, только «не быть смертниками», как они называли сапёров. Доставать из сырой земли под постоянным артиллерийским залпом проржавевшую мину, напряжённо прислушиваясь к её тревожному тиканью – эти отмеренные кем-то невидимым торопливо бегущие, и, возможно, последние в твоей жизни секунды – это нечеловеческое напряжение. К тому же, то там, то здесь периодически слышатся взрывы, на твоих глазах разрывает на мелкие кусочки кого-то из сослуживцев, но ты не можешь оторвать глаз от этой проклятой мины, чтобы не последовать за ними. Только бы не разжать заледеневшие от холода, дрожащие от постоянного напряжения пальцы, только бы ни на минуту не ослабить внимания! И так каждый день, каждый час.
Говорят, во время той страшной войны не было тыла: под постоянными бомбёжками, в холоде и голоде, всё так называемое мирное население с утра до поздней ночи работало «на фронт». Полуголодные дети и женщины падали от усталости прямо на рабочих местах, подчас засыпая
