было немыслимо.
Но это было.
Сотни тысяч квадратных километров на тридцать часов стали ареной ожесточенной схватки в трех средах сразу, на море, в глубинах, в воздухе. И везде «авиация» пришельцев, стремительная, всепроникающая, прекрасно вооруженная, ставила жирную, однозначную точку безоговорочной победы. «Планеры», или, как их теперь все чаще называли, «самолеты», вели разведку, сбивали дирижабли ДРЛО, громили дальними ракетными пусками и управляемыми бомбами соединения боевых кораблей. Даже подплав оказался бессилен, хотя, строго говоря, здесь основную работу сделали англичане.
К вечеру восьмого числа Морской штаб, тяжко страдая от презрения к себе, едва ли не сквозь зубы доложил, что соединения Северного флота в беспорядке отходят, неся тяжелейшие потери. Радиоэлектроника, дальнобойное управляемое оружие и авиация Врага победили с разгромным счетом. Моряки в свою очередь отчитывались о несметных полчищах вражеских самолетов, сметенных с неба, десятках потопленных вражеских транспортов. Кто знает, сколько в них было правды, а сколько естественных приписок, ошибок и пристрастных толкований, но это хоть как-то обнадеживало, давая надежду, что Враг купил победу за неподъемную цену.
Высадка началась 9 августа, на северном побережье Германии от Нордена до Мельдорфа. Одновременно боевые группы вражеских мониторов (или того, что можно было условно назвать «мониторами») вошли в устья Эмса, Везера и Эльбы. Пользуясь хаосом и шоком, десантные катера поднялись до Латена и Меппена, Бремена и Гамбурга, продвигаясь так же по Эмс-Ядсу и Кюстенканалу. С ходу были захвачены порты Вильгельмсхафена и Бремерхафена, ставшие основными плацдармами атакующих. К середине августа можно было со всей определенностью сказать, что Центральная Европа стала объектом прекрасно спланированного и блестяще организованного вторжения.
Лимасов был материалистом и почти атеистом, его отношения с высшими силами строились по достаточно простой схеме. Гордей полагал, что настоящий Бог – сущность, по определению лежащая за пределами человеческого понимания и границ познания. Божественные цели и намерения человек постичь не может, точно так же, как муравей не может понять человека, а ведь насекомое гораздо ближе человеку, нежели человек – Богу. Из этой нехитрой логической конструкции Лимасов делал простой вывод: есть Бог или нет – для человека разницы никакой. Молиться Всевышнему бесполезно, поскольку Бог всеведущ и все знает гораздо лучше, просить о помощи – тем более. Соответственно, нет ни Рая, ни Ада, ни небесной и подземной братии.
Однако, изучая вооружение, технику, образ действий Врага, стараясь вычислить его агентуру, Лимасов начинал все лучше понимать адептов стремительно множащихся апокалипсических сект и просто истинно верующих, толкующих Вторжение как Конец Света. По мере развертывания грандиозной европейской битвы разведка стала получать все больше отрывочных сведений о том, что происходит на
