но вовсе не дверьми – охотница не закрыла балкон. Свет уличных фонарей почти не пробивался сквозь грязное окно. Тишина оглушала. От концентрированного смрада глаза заслезились, и охотница потеряла след. Она зажала нос и несколько раз глубоко вдохнула, отгоняя тошноту. Придя в себя, девушка быстро создала защитную сферу и достала фонарик. В свет попадал только мусор, который толстым слоем покрывал пол. Целлофан, разорванные пластиковые упаковки, картон, куски тряпок, гниющая еда. Мусорное море погребло под собой все, только посреди комнаты черным пятном вздымался остов старого ободранного дивана с выпотрошенными поролоновыми подушками. Словно труп исполинского зверя. И везде, куда бы ни падал взгляд, поблескивали плотные нити паутины.
Настоящий кокон. Запертое пространство. Вот почему никто не смог вскрыть дверь. Но ее впустили…
– Дима?
Охотница с трудом сделала шаг в мусоре, но поскользнулась и в последнюю секунду зацепилась за край подоконника. Кучи с грохотом осыпались, что-то упало на компьютер в глубине комнаты. Процессор с писком включился, и зажужжал кулер. Экран с приветствием ярко загорелся, ослепляя девушку. Охотница застыла, пытаясь прогнать точки, пляшущие перед глазами. Она же не сможет теперь отследить аддикта!
Но вдруг совсем рядом кто-то сдавленно всхлипнул. В свете от экрана проявился силуэт человека, забившегося в угол. Над его головой сконцентрировались бесчисленные нити. Аддикт дергался как в лихорадке; паутинки, не выдержав натяжения, лопались. Охотница навела луч на Диму. Она ожидала увидеть исхудавшего мужчину с потухшим взглядом, но в пятне света виднелось нечто, лишь отдаленно напоминавшее человека. Ожившая мумия с почерневшей ссохшейся кожей, плотно обтягивающей кости. На изуродованное лицо, покрытое иссиня-черными пятнами, падали тонкие поседевшие волосы.
– Помоги… те, – просипел аддикт. Он поднял голову и с мольбой в ярко-голубых испуганных глазах посмотрел на охотницу.
– Еда? У тебя есть еда?
Дима скорчился от боли, стиснул в худых пальцах края изношенной футболки и что-то невнятно забормотал. Дрожь усилилась, остатки нитей натянулись до предела.
От аддикта исходил первобытный ужас, пробиравший даже через защиту. Охотницу охватила паника – руки похолодели, пульс участился, отдаваясь эхом в ушах.
Бежать, бежать, бежать…
Но девушка не сдвинулась с места. Лиля хорошо помнила, зачем она здесь, чему ее учили. Аддикта нужно успокоить, но когда охотница сама оцепенела от ужаса, это сложно…
Лиля выставила вперед руку: на побелевших кончиках пальцев зажглись искры. Существо замерло, подняло голову и с интересом уставилось на огоньки. Охотница плавно вывела знак, стараясь не злить аддикта. Искрящийся символ проступил в воздухе, но тут же растаял. Девушка отпрянула, а существо испуганно вздрогнуло и задышало чаще.
Надо попробовать еще раз, но тогда придется подойти ближе.
– Привет, я Лилия.
