звездной глади, подобно безмятежному лебедю среди лотосов на темной воде пруда. Горы и луга еще проступали в темноте. Легкий ветерок неслышно пробегал по траве. Настала такая тишь, что они слышали шорох травы у своих ног.
Стивен наконец заговорил, и его слова разрушили оцепенение:
– Да, как подумаешь обо всем этом… Похоже, денек тебе выдался не из легких. Сигарету, Дженни?
Его лицо осветилось пламенем зажигалки.
Она посмотрела на него долгим, внимательным взглядом.
– Стивен, ты должен поверить мне.
– Я верю до определенного момента.
– Что это значит? До какого момента?
– Того самого, после которого ты начала сочинять сказку про Великого Гиньоля[16]. В ее основе факты хотя и странные, но в итоге наверняка имеющие простое объяснение.
– Ты так думаешь?
Голос Дженнифер зазвенел от нервного напряжения. Услышав его, Стивен криво улыбнулся.
– Моя милая девочка, – прямо сказал он, – посмотри на свои рассуждения: две молодые, внешне похожие женщины поменялись местами. Одна умирает, даже на смертном одре не выдав своего настоящего имени. Вторая, уважаемая английская леди, исчезает бесследно. Мы остаемся с двумя сомнительными проблемами. Первая: кто была умершая? Вторая: где Джиллиан? – Он покачал головой. – Все это очень неубедительно.
– Почему?
Он произнес намеренно жестко:
– Потому что резонно принять вместо двух невероятных одно вполне приемлемое и уже известное объяснение: Джиллиан умерла и похоронена.
Спустя некоторое время Дженнифер сказала дрожащим голосом:
– А я надеялась, что ты поможешь мне.
– Именно это я и пытаюсь сделать, Дженни, неужели ты не понимаешь? – Он невольно вздохнул. – Я не хочу, чтобы ты сочиняла невероятные истории. Ты можешь поставить себя в очень неловкое положение, предъявив обвинение людям, которых едва ли можно отнести в разряд преступников.
– Нет, я говорила только о донье Франциске…
– Допустим, она солгала тебе, и ты ее невзлюбила. Но это еще не делает ее преступницей.
– Почему обязательно преступницей?! Но если бы ты видел ее сегодня и говорил с ней, тебе ее поведение тоже показалось бы очень странным.
– Ладно. А кто эта женщина? Что она делает в монастыре?
Дженни пересказала то, что узнала от сестры Луизы.
– А потом я еще пыталась выспросить кое-что у послушницы, которая провожала меня к выходу из монастыря. Милая девушка явно испытывала какой-то панический страх перед доньей Франциской. В итоге я поняла, что эта дама прекрасно ведет дела, не касающиеся религиозных вопросов. И еще, хотя, конечно, девушка не говорила об этом, но по выражению ее лица я поняла, что все они недолюбливают донью Франциску и считают, что она злоупотребляет слепотой матери настоятельницы. Правда, никто не
