вожди расстреляны. И вместе с ними – сотни участников… Не принесли мировой Революции счастья политые царской кровью драгоценности. Недаром я не хотел их везти.
Все эти события наблюдал недавно вернувшийся с фронта в Мюнхен демобилизованный нищий ефрейтор. Его звали Адольф Гитлер.
Расстрел великих князей
Я в это время, повторюсь, был отозван в Москву.
В революционной России начинался красный террор.
Мы не забыли Розу и Карла, погибшие Республики, расстрелы рабочих. Ильич решил кроваво ответить «международным мучителям рабочего класса». «Им мало крови семейки Николая Кровавого? Они получат щедрую добавку. И мученические тени Розы и Карла увидят возмездие!» – прокричал тогда Зиновьев.
По нашей замерзающей голодной столице опять поехали моторы.
Царских сановников брали ночью, свозили к нам в гараж на Морской, где их ждал очередной безумный матрос с сумасшедшей улыбочкой и револьвером. Для окончательного потрясения врага было решено расстрелять и четырех великих князей, содержавшихся в Петропавловской крепости. Смерть за смерть! Расстрел четырех Романовых, дальних родственников кайзера, – наш ответ убийцам Розы и Карла…
В те дни, открывающие красный террор, мне надо было готовиться к отъезду в Венгрию, на этот раз с драгоценностями, конфискованными у великих князей и царских сановников.
Эти ценности были свезены в Петропавловскую крепость и находились у коменданта. Я приехал в крепость ночью забрать «улов», как раз когда великих князей выводили на расстрел.
Ветер с Невы – белая пурга. И в свете качавшегося на ветру фонаря в одних пиджачках, окруженные солдатскими шинелями, шли они – четверо великих князей. Мне сказали, что один из них очень болен. Был даже приказ нести его на расстрел на носилках. Но он отказался…
И вот теперь, обняв за плечи двух братьев, он ковылял на расстрел. Все трое были как на подбор – высокие красавцы, истинные гвардейцы. Четвертый великий князь подкачал – слишком полный, обрюзгший и какой-то штатский, он шел сзади с котенком на руках. Но он-то и был самый известный из них – великий князь Николай Михайлович, историк и главный либерал в романовской семье. Накануне наш знаменитый писатель Горький, живший тогда в Петрограде, написал письмо Ильичу: «Великий князь Николай Михайлович прозван в обществе Герцогом Равенство. (Герцогом Равенство (Эгалите) звали в дни Французской революции примкнувшего к народу герцога Орлеанского, голосовавшего за казнь короля.) Наш Эгалите – большой критик Николая II, знакомец Льва Толстого, сослан царем в имение после убийства Распутина. Но главное – он известнейший, либеральнейший историк…» Просила за историка и Академия наук.
Ильич ответил насмешливо и кратко: «Революции не нужны историки».
Об этом рассказал мне несколько лет спустя Коба. Он не знал, откуда эта фраза, но я был в курсе. Я много читал в юности о Французской революции, будто предчувствовал – пригодится!
