пятого тоста, который произнесла Танюша:
– Чтобы всё это быстрей закончилось и мужики живыми вернулись, – ужин подошёл к логическому завершению.
Мы с Вадиком помогли хозяйке убрать со стола, налили по рюмочке коньяка и вышли посидеть во дворе на свежем воздухе. Они жили в родительском доме в Куйбышевском районе Донецка, недалеко от работы и центра. Район был смешанной застройки. Здесь пятиэтажные «хрущёвки» чередовались с частными домами и их дворы утопали в зелени посадок.
– Слушай, а дети то ваши где? – вспомнил я о Сашке и Наташке.
– Сашка в Киеве, в университете на пятый курс перешёл. Пока не дёргают, что дальше будет, не знаю. А Наташку, от греха, к Таниным родителям перевезли, в Краснодар. В этом году школу заканчивает и поступать будет. Хочет в медицинский. Говорит – кукол всех вылечила, теперь хочу людей лечить. А мы вот с Татьяной на боевом посту. Она тоже на ТВ работает, своя программа у неё.
– А в целом, как обстановка? Стреляют?
– Стреляют, Володя, стреляют. Они по нам, а наши их мочат. Вот стемнеет, выйдем с тобой вон на ту горку, оттуда всё и увидишь. Это сейчас хоть есть чем воевать, а по началу… С охотничьими ружьями в окопах мужики сидели, в нациков дробью заячьей стреляли. Ну, а в Москве, что говорят? – спросил меня Вадик, как мне показалось, не ожидая честного ответа.
– Что в Москве? А в Москве, Вадик, говорят! Всё говорят и говорят… Кулачками машут и машут! Слюнками брызжут с экранов, пукают от натуги и опять говорят, говорят…
– Понял тебя. Ну, это у нас, у русских, любимое занятие…
– Пукать?
– Да, нет! – улыбнулся друг, – потрындеть! Действовать начинаем, когда кто-то на лапу больно наступит. Один раз наступили, Крым прибрали. А дальше? Что дальше, Вадик? Мишка лапы поджал? Вчера вон, по Старомихайловке из 82-х и 120-х миномётов полночи гасили. А это уже практически Донецк, Володя. Сейчас наши чуть ли не насильно эвакуируют из зон обстрела мирных жителей. Тяжело идёт. МЧСовцы после таких операций иногда с побитыми мордами возвращаются. А не хочет народ дома бросать. Куда скотину, припасы? Хозяйство, нажитое ещё дедами? Сидят до последнего. А старики, которым вообще ехать некуда? Вот и гибнут ни за что и ни за кого! – свирепел по нарастающей Вадим Сергеевич.
Так, разогревая себя коньяком, мы и подошли к теме, которая меня интересовала, а Вадима Сергеевича настораживала. Потихоньку мы поднялись на возвышенность, с которой очень хорошо просматривалась часть большого города. К моему удивлению, зажглись уличные фонари, освещая прямые зелёные улицы столицы Донбасса. Никакой тебе светомаскировки. Город то считай прифронтовой. По дорогам мирно «паслись» троллейбусы и трамваи, «толкались» маршрутки и носились легковушки. Город жил нормальной жизнью… до 22-00. До начала комендантского часа!
– Вон, смотри! – сказал Вадим, показывая на северо-запад и отпивая из коньячной бутылки.
То, что я увидел, было похоже на майские грозовые зарницы. По горизонту, в указанном направлении,
