бабами грех. Господь не велит. Святой старец Маврикий молвил, что о бабах думать не можно, иначе в царствии небесное не примут.
Гриша уже понял, что доводами типа «сам дурак» и «сам придурок» тут ничего не добьешься. Он решил логически доказать Титу, что тот неправ.
– Тит, покури минуту, давай поговорим, – сказал он, когда зловонный мужик, гадя на ходу от натуги, волок мимо него огромный валун.
– Что ты! – испуганно перекрестился Тит, установив на место свою ношу. – Курить не можно. Курево – барская забава. Святой старец Маврикий учил, что ежели холоп курево отведает, то у него уши ослиные вырастут, и он помрет в муках.
– У тебя уже мозги ослиные, чего там из-за каких-то ушей беспокоиться? – пожал плечами Гриша. – Да ты не парься, я просто так сказал. Курить не будем, просто посидим, поговорим. Надо ведь и отдыхать иногда. Недаром русская народная поговорка гласит: терпение и труд любого перетрут.
Тит нехотя присел на землю рядом с Гришей. Тот тут же начал рассуждать.
– Вот, Тит, смотри, – медленно и с расстановкой, чтобы дошло до самых-самых тупых, начал Гриша, – ты говоришь, что с бабами сношаться грех, так?
– Ага, – кивнул Тит. – Ужель не грех? Святой старец Маврикий говорил....
– Да погоди ты со своим старцем, запарил им уже! – перебил Тита Гриша. – Я тебе о бабах, а ты о каких-то старцах. Тит, ну смотри сам – если трахаться грех....
– Что делать? – не понял зловонный холоп.
– Сношаться, спариваться, – что тебе больше нравится? Ты понял теперь?
– Ага, – протянул Тит.
– Так вот, если сношаться грешно, и все, кто этим занимаются, в рай не попадут, то все, кто производит потомство пойдут в ад. А если никто не будет сношаться, то род людской прервется, и человечество вымрет. Хочешь сказать, бог желает, чтобы человечество исчезло?
Гриша старался изо всех сил, так умно и складно он отродясь не разговаривал. У него даже заболела голова в районе лба – похоже, перегрелся участок мозга, отвечающий за красноречие. Но от Тита все Гришины старания отскочили со свистом, не сумев пробить трехметровую броню тупости.
– Неисповедимы пути господни, – набожно пропел он, и, поднявшись, отправился за очередным камнем.
– Чтоб тебя пронесло жидко и с посвистом! – с ненавистью глядя ему вслед, пожелал доведенный до отчаяния Гриша.
Тит наклонился за камнем, начал поднимать его, и тут Гришино желание исполнилось: и пронесло, и жидко, и посвист присутствовал.
– Да никакие два миллиона этого не стоят, – пробормотал Гриша, обхватив голову руками. – Пять – не меньше. И незабываемая ночь с Ярославной. Иначе откажусь, и хрен меня кто заставит этим идиотизмом заниматься.
Глава 8
Заскрипели выдираемые из досок гвозди, крышка гроба медленно откинулась, и Гриша, щурясь на свет, осторожно выбрался из своего оригинального ложемента. В аппаратной находились Ярославна и один из гоблинов. Лев Толстой отсутствовал.
– Все хорошо? – спросила девушка. – Вижу, ты уже немного обвыкся.
– Да,
