очень, очень вам благодарна! – Настя кинулась, было, ему на шею, – я даже не могла на это надеяться. – Засмущавшись своего порыва, она отошла от Аники, и стала теребить свою косу. – Я доставила вам столько хлопот.
– Признаться, мне нужна была небольшая встряска, – после закрытия цирка мне этого очень не хватало. Давайте дождемся вечера, потом я попробую что-нибудь придумать.
Аника лег на кровать. Настя свернулась клубочком в кресле.
– Вы давно в цирке?
– С детства. Мои родители были цирковыми.
–И вы с детства выступали?
–Я помню свое детство на манеже. Мы много колесили по России-матушке. Мои родители были акробатами. Жилось нам тогда совсем несладко. Днем мы, все артисты, репетировали и дежурили у дверей директора в ожидании причитающихся денег. Я был совсем мальчишкой. Он не разрешал работникам цирка входить к нему, пока сам не смилостивится и не вышлет спасительный полтинник, которому мы всегда были рады. Так ежедневно выклянчивали мы заработанные деньги. Кормились у бедного еврея, содержащего погребок напротив цирка. Он варил нам картошку и разрезал одну селедку на десять частей – ему с этого дела нужно было еще самому кормиться с огромной семьей. После представления мы отправлялись спать в большом ковре, – том самом ковре, который раскладывали на арене во время спектакля. Спали мы вместе с кучерами, билетерами, и униформистами, закутавшись в ковер, где кишмя кишели вши. Потом наш директор начал задерживать и те жалкие полтинники. Тогда мои родители во время представления влезли на штамберт и подняли крик, что если им не уплатят заработанных денег, то они не слезут со штамберта, да еще бросятся вниз головой на глазах у почетной публики. Скандал был огромный. Вмешался пристав. На следующий день полиция выслала родителей прочь, за «учинение скандала в общественном месте». Я остался с дядькой – он был коверным клоуном. Мне было пятнадцать, я больше никогда их не видел. Директор держал около себя особых подхалимов – костоломов и особо подкармливал их для того, чтобы они, по его указанию, «считали ребра» «непокорным». На моих глазах кучера и конюхи избили в кровь одного билетера, который в сердцах обругал директора, требуя, чтобы он уплатил ему заработанные деньги. Работник ни от кого не мог ждать защиты от произвола хозяина цирка. Если пойдешь жаловаться к уряднику или приставу, то он же на тебя и ополчится, ибо он обеспечен бесплатными билетами в цирк, обедом, ужином и водкой от хозяина. А если блюститель порядка впал в меланхолию, то хозяин бесплатно пристраивал ему на ночь приглянувшуюся хористку. Вот так.
– А сейчас?
– Сейчас! Сейчас цирк совсем иной – ковры и запах духов, роскошь обстановки и солидная публика. Сейчас цирк – это большие деньги. Жаль только, что император сам решил их зарабатывать. Если бы он не вмешивался в дела цирка, – я бы до сих пор был на манеже… но, теперь волею судьбы Шарль Тулье, наездник и силовой акробат, может позволить себе пару месяцев отдохнуть от манежа и публики. Не так ли?
Настя, словно впав в забытье, смотрела в одну точку, явно чем-то удивленная. Аника с любопытством наблюдал за ней.
***
Видение, явившееся Насте,
