она сняла шарф и положила под мылом с автоматическим датчиком – ну и получила по полной – автоматическое обслуживание оно такое: положил не туда – шарф в мыльном лизуне.
Каждая вещь рассказывала историю. Каждая вещь стала главой, абзацем, строкой, словом или буквой в её жизни.
И стоя перед дверьми шкафа, она понимала, что выйдя за них, она потеряет эту книгу и никогда больше не сможет её перечитать.
Она сделала вдох, крепко взялась за ручку и резко открыла теперь уже врата в новый мир.
Там ждали дети. Они почувствовали её возвращение. Троица обнялась, все плакали – пусть и по разным причинам.
Мальчишки от страха и радости, она от любви, в которую падала и, как Алиса в норе белого кролика, она продолжала лететь – поражаясь глубине этого чувства – любви.
И куда делся Дима? Не могла же она сказать его маме, что он уехал хоронить любовницу. Или могла?
Свекровь была женщиной настойчивой с другими и абсолютной девочкой с открытым ртом перед мужем. Когда ему это надоедало, он позволял ей его закрыть. «Закрой рот, я всё сказал17», – так обычно он позволял себе заканчивать разговор, который никто не видел. Он обожал Райкина.
Жена давно подготовила для него ответ. Однажды, она знала, придёт время для ответа – «если бы мужчины женились только на тех женщинах, которых заслуживали, то плохо бы им пришлось18». Она наизусть цитировала «Идеального мужа».
Сейчас же женщина, выбравшая домашний садизм, практиковала его формы на других.
С Верой у неё никогда не было тёплых отношений. Она её рассматривала, как источник продления их рода и утех для сына. Так нацисты отбирали женщин для совокупления, дабы сохранить чистоту нации.
Вера всегда это чувствовала, но осознав, что дело не в ней, и любая на её месте вызывала бы такую же реакцию, она перестала об этом думать.
– Вера, я так и не поняла, почему Дима мне не перезвонил? Ты передала ему? Ты прячешь его от меня?!
– Он уже взрослый и ему самому решать, кому перезванивать, а кому нет.
– Что?! Что ты такое говоришь?! Да как ты это себе позволяешь?!
– Он на похоронах любовницы.
– Что?!
– Он уехал на похороны любовницы.
– Что ты выдумываешь?! Валер! А, Валер! Ты слышал, что эта придумала!? Она …
Вера крутила телефон в руках. Ну, а на какую реакцию она рассчитывала? Ну, да, на что-то вроде этого. Это их сын, пусть и разбираются с ним сами. А её он больше не касается.
– Зачем?
Она резко обернулась. Он стоял в дверях – оболочка от того человека, которого она когда-то знала. Он был выключен. Вот значит, чем была эта женщина для него – огнём Зевса. А она? А сыновья?
– Затем. Брал бы и разбирался со своими родителями, а не на меня перекладывал.
– Вер, пожалуйста. Есть у тебя хоть что-то? В память о прошлом, прошу.
– Что у меня есть? Всё, что было, ты спустил в унитаз. В память? А я не хочу помнить.
«Закрой рот, дура, я уже всё сказал» – цитата из фильма «Люди и манекены» (1974, 1975 ), режиссёры В. Храмов, Аркадий Райки (1911 – 1987)
Изменённая цитата из пьесы «Идеальный муж» (An Ideal Husband, 1895 г.) английского писателя Оскара Уайльда (1854 – 1900). Оригинал «Если бы мы, мужчины, женились только на женщинах, которых заслуживаем, плохо бы нам пришлось»
