меня собираются пушистые зверушки, как они хлопают глазками, рвут цветочки и поют песенки. Я начал наконец понимать, что со мной случилось: Сатана пал, Зло уничтожено. Мира, в котором я жил, больше не существует. Нет больше ни ведьм, ни демонов, ни чертей, а есть только феи и плюшевые зайчики. И именно я в этом виноват. Как же мне теперь быть? Неужели мне только и остаётся, что самому превратиться в плюшевого зайчика, грызть морковку и радоваться жизни?
– Неужели в мире совсем не осталось Зла? – спросил я, сам не понимая, к кому обращаюсь.
– Чего не осталось? – переспросил зайчик. – А что такое Зло?
– То, с чем я боролся всю жизнь.
– Боролся? Это как?
– Жёг, душил, рубил на мелкие куски.
Гомон прекратился. Все с удивлением на меня посмотрели.
– Какой ты злой! – воскликнул зайчик.
Ну вот, дожили! Я самый злой в этом новом мире. Я, который всю жизнь посвятил борьбе со Злом. И винить в этом некого, кроме самого себя.
– С ним нельзя по-другому, – заизвинялся я, сам себе удивляясь. – Я должен был это делать, чтобы вы могли так вот весело резвиться среди цветочков и радоваться жизни.
– Но мы же и так это делаем.
«Благодаря мне», – хотел сказать я, но удержался. Что толку им объяснять – всё равно ведь не поймут.
– А какое оно, это Зло? – спросил зайчик.
Как это объяснишь тому, кто Зла никогда не видел?
– Оно такое большое, страшное, с рогами, выпученными глазами, с вилами…
Зверушки расступились. Посреди образовавшегося круга остался маленький чертёнок. Он посмотрел на меня и громко заревел.
– Ты сейчас будешь его жечь, душить и рубить на мелкие кусочки? – испуганно спросил зайчик.
– Нет, – ответил я, погладив чертёнка по голове. – Расти большой. Может быть, из тебя получится настоящий злой чёрт.
Сонная сказка
Казалось, год устал от двенадцатимесячной суеты, от забот четырёх трудовых кварталов и, наконец, от предновогодней беготни. Устал и хотел спокойно, в тишине дождаться своего последнего часа.
Позади остались шум праздничного базара, яркий свет, весёлая музыка, смех и запах ванили. Темноту последнего вечера уходящего года осторожно нарушали тусклые фонари, слышно было только поскрипывание снега у меня под ногами, всё тише становились и без того еле различимые отголоски далёкого праздника.
Мне было некуда спешить. Подарки покупать не для кого, в гости я никуда не собирался, а меня самого никто не звал. Этот вечер должен был стать таким же, как и все остальные. Даже наряжать ёлку не нужно: у меня не было ёлки.
Мне хотелось одного: завалиться спать, и спать беспробудно не меньше суток, отдыхая за весь прошедший год, который мне так надоел. И праздники тоже надоели. Я уже напраздновался и шёл домой.
Дом встретил меня запахом леса. Уходя, я оставил окно приоткрытым, очевидно, запах проник с улицы – там как раз был ёлочный базар. Впрочем, он уже закрылся, и там
