усилия для строительства «дома своей жизни» и одновременно знающего о неизбежном его разрушении. Подобное заведомо бесперспективное, бессмысленное строительство скорее напоминает попытку хоть чем-то отвлечься и хоть как-то забыться или придумать смысл для того, что само по себе не имеет смысла.
Животное будет с удовольствием пережевывать жвачку, когда рядом уже точат ножи и идут приготовления к его закланию. Но человек, знающий о конечности своего существования, о том, что каждый прожитый день приближает его к печальному исходу, подсознательно живет с постоянным чувством страха, и страх этот неизбежно увеличивается с годами. «Кто из нас, – писал Шолом-Алейхем, – не просыпался с тревожной мыслью: вот тебе уже сорок, вот пятьдесят…» Именно поэтому человек, в отличие от животного, не может быть не только по-настоящему счастливым, но даже просто полностью психически нормальным существом.
Жизнь в нарастающем страхе перед приближающейся старостью, болезнями и смертью уже сама по себе является психопатологией, разрушающей разум и тело и приближающей фатальный исход.
Но давайте задумаемся: почему только человеку, единственному существу на земле, дана возможность знать о неизбежной конечности его существования; может ли это быть случайным в нашей строго законодательно оформленной Вселенной, где случайность всегда выступает только в роли непознанного нами компонента всеобщей закономерности?
Возможны только два ответа на этот вопрос. Первый: Всевышний жестоко пошутил, наделив человека знанием об ожидающей его старческой немощи и смерти и тем самым окончательно испортив ему радость кратковременного земного бытия. Второй: Всевышний уготовил человеку лучшую долю и дал ему свободу выбора, предупредив об опасности, которой вполне можно избежать.
«Берегись поезда!» – это не угроза, но всего лишь предупреждение. Осведомленность об ожидающей впереди смертельной опасности, впрочем, как и о любой другой, – это всегда и во всем хороший, если не сказать стопроцентный, шанс ее избежать и не допустить наступления трагической развязки.
Знание о неизбежном разрушении телесной формы не принадлежит природе (животным), оно не заложено и в наших генах.
Дети примерно до семи лет не имеют никакого представления о смерти и не верят в нее. Осознание реальности и неизбежности этого события приходит по мере формирования сознания – и в этом ключ к пониманию того, почему только человеку дано знать о конечной предопределенности телесного бытия в этом мире.
Однако, как мы уже отмечали, наличие осознающей единицы (сознания человека) – это только возможность вначале найти, а затем и реализовать смысл жизни.
Понимание смысла собственной жизни становится вполне доступным только тогда, когда сознанию известна цель его пребывания во временной телесной форме, известен путь к достижению этой цели, и когда оно движется по этому пути. И только тогда, и только для сознания слова «Помни о смерти!» становятся не неотвратимой угрозой,
