ветчины. Птица, смолкнув, замерла в ожидании лакомства.
– Ну, что ж ты не дала ей петь? – укорила я.
– Легко тебе, мама, всё витаешь и витаешь, а я должна экономить энергию батареек. Это последние, потом останусь бродить в черном безмолвии. Может, в ста километрах от города идёт обычная жизнь?
– Не знаю. Мы оторваны от всего мира ядерной катастрофой. Жива я или нет? почему летаю, но по-другому не могу: в тоннеле задыхаюсь.
– А я? Как же я? Меня ты обрекла на вечную жизнь в тоннеле. Без света, в серой грязной мгле.
– Главное выжить первые дни: пепел осядет, и солнце растопит мглу. Где твой друг?
– Ищет меня и будет искать вечно.
– Грустно, когда жизнь состоит из игры в прятки.
– Грустно, – дочь покивала головой.
Я тихо поплыла прочь.
– Увидишь, скажи, пусть скорее ищет, а то не ровен час, найдет другой.
– Скажу, если увижу, – последние два слова я произнесла тихо. Настолько тихо, что она уже не могла их слышать.
Чувство вины переполнило: почему она не умеет парить? Катастрофа непонятным образом пробудила во мне способность к левитации. Возможно, высший разум велит спасти дочь и ещё кого-то.
Я упорно отгоняла мысль о том, что обрекла собственную дочь, свою плоть и кровь на долгую гибель в лабиринте.
Вдалеке шёл человек в черном плаще до пят, будто из девятнадцатого века, и котелке. Лицо опущено, смотрит себе в ноги. Я устремилась навстречу:
– Учитель!
Мужчина поднял голову.
– Ах, извините! Я не за того приняла вас.
– Ничего, бывает, – лицо незнакомца белое, как мел выделялось на сером фоне окружающего мира. – Как вы делаете это?
– Простите, что?
– Парите.
– Не знаю. Мое тело подчиняется желанию души.
– А выше можете подняться?
– Я бываю над облаками, но вверху слишком много проводов и я не всегда вижу их сквозь массу снега и пепла. Однажды я запуталась в них. Страшно.
– Правда, что там, в вышине светит солнце и небо чистое, голубое? – Он мечтательно зажмурился.
– Да, но воздух разрежен и очень холодно.
– Как же вы дышите?
– Недостатка воздуха я не ощущаю, но холод, холод пронизывает душу.
– Я бы умер, только бы на миг увидеть солнце, – он ссутулился и печально побрел дальше.
Ваня орудовал короткой лопаткой, счищая чёрный снег с остова автомобиля. Он помахал рукой. Я спустилась ниже и зависла в нескольких сантиметрах от ярко-желтой крыши.
– Готовлю на ночь логово. Похоже, я сильно удалился от Моники.
– Помогу найти. Здесь нет регулировщиков, как ты рискнул так далеко забраться?
– Нужен аккумулятор.
