Ваня, как считаешь, если снег перестанет, всё стает и продолжится лето?
– Слишком хорошо, чтобы стать правдой.
– Значит, зима надолго.
– Ядерная зима, ― Ваня тяжело вздохнул, ― многие не выживут.
– Ладно, ты печаль не разводи. Зачем далеко уходил? ― Я кивнула на тряпичную сумку, которую парень не выпускал из рук.
Ваня вынул топорик, складной нож, фонарик, упаковку из трёх пальчиковых батареек, два коробка спичек.
– О, неплохой улов!
– И ещё, ― он расстегнул молнию на куртке и из потайного кармана достал пачку леденцов, ― гостинец для любимой.
– Славно. А чего-нибудь существенного?
– Что в машинах? Орешки, сухарики ― сам съел. Хотел приберечь, но по штучке, по штучке… Топор бы нормальный, а не этот.
– Топор? Паркет разбирать топор не нужен. А квартир, где никого, много. И почти везде паркет, меблишка какая-то.
– И мы не одни такие умные. Топорик всё-таки оружие. В одной тачке ружьё охотничье, но патронов нема.
– Тогда и говорить не о чем. Ну вот, с разговором подошли к Черной речке, ― Указала пальцем вверх на табличку, с тонким скрипом качающуюся на ветру.
Тропа вела вправо. Там должен быть мост через Неву, Каменоостровский проспект, ещё мост, выход на Невский проспект. И всё под слоем чёрного снега.
Грозный рык нарушил печальные мысли. Впереди медведь терзал жертву, вовсе не собираясь делиться. Клочки одежды летели в разные стороны.
– Надеюсь, человек был мёртв.
– Конечно. Я не слышал криков. Что будем делать? Опять на ручки?
– Нет, переждём.
– Пока конкуренты набегут?
– Думаешь, ты лёгенький?
– Ничего не думаю. И?
– Идём, только без резких движений. Крадучись.
Мы приближались к медведю на цыпочках. Когда оставалось метров тридцать, Феня захлебнулась лаем, бросаясь на зверя. Медведь поднял окровавленную морду, и так взревел, что моё сердце, вибрируя, скатилось в область коленок. Собачка стала кружить, непременно кусая хищника в зад. Тот вертелся, будто юла. Сейчас косолапому было явно не до нас.
Ваня схватил меня за руку и устремился вперёд, мимо кровавой битвы.
Отбежав метров триста, мы остановились, переводя дух. Фенька, сильно хромая, догнала, и присела, поджав переднюю лапу.
– Можно сказать, отделались лёгким испугом. Хорошо, что не обделались, ― Ваня засмеялся, довольный каламбуром.
– Да и обделаться не страшно. Хуже достаться зверю на обед.
– Можно бы не рисковать, ― Ваня многозначительно покачал головой.
– Мы и не рисковали, ― парировала я, ― если б не Фенька, взяла б на ручки и перенесла.
– Ну и хорошо. Феня, дай лапку посмотрю. Ничего страшного, кости целы, шкура чуть попорчена. Заживёт. С такой тёщей мы непобедимы!
– Чего не скажу о моей девочке. Она одна.
– Поторопимся!
Я протянула парню носовой платок:
