а то, что предлагает кто-то другой, кажется ему смешным, странным и даже глупым.
Различия тех личных ниш, в которых происходило формирование человека, становятся еще более заметными во время путешествий, когда традиции и убеждения настолько не совпадают во всех отношениях, что невозможно не заметить, насколько разнообразными могут быть другие стили жизни, работы и общения. Трудно даже представить, как много существует вариантов жизни и поведения. В последние годы в центре моего внимания было главным образом взаимодействие между взрослыми людьми и детьми в других культурах. В Соединенных Штатах за маленьким ребенком следит преимущественно один человек, как правило, мать, а на острове Бали дети являются частью большой семьи, где каждый должен наблюдать за ползающим малышом. Я заметила, что в Африке младенцы не плачут, что на Бали дети совершенно безнадзорно бегают по улицам, гоняясь за курами, что японские дети проводят значительную часть своего времени в школе, где они обязаны носить форму, – вокруг нас можно найти массу примеров совершенно разных путей формирования людей и культур. Однако мы часто не можем понять, что каждый человек развивается внутри ниши с определенной историей, культурой и причиной быть именно такой, какая она есть, и что все это составляет важную часть нашего характера[128].
Сегодня в свете современных антропологических теорий родители рассматриваются не как пассивные трансляторы культуры, а как активные участники процесса, совершающие выбор той или иной модели воспитания будущего гражданина определенного типа. Специалисты в области развития ребенка часто говорят о «целях воспитания», предполагающих, что родители осознанно или неосознанно ставят перед собой цели, которые влияют на все их действия по отношению к своему потомству[129]. В течение дня родители реализуют их самыми разными способами. Как правило, эти цели носят неосознанный характер, хотя временами родители имеют ясное и четкое представление о том, что делают. Я помню, как много лет назад моя сестра говорила мне, что она не хочет, чтобы кто-то когда-либо говорил «нет» ее детям. Ее четко сформулированная цель воспитания заключалась в том, чтобы вырастить детей, которые будут думать, что все в жизни возможно. Моя сестра считала, что слово «нет» может отбить у них охоту решать какую-либо задачу, а она не хотела, чтобы с ними такое произошло. Если спросить об этом других родителей, то становится очевидным, что у них тоже есть свои планы. Моя подруга Энн очень хочет, чтобы ее сыновья жили в согласии со своими эмоциями, в чем, как ей кажется, американская культура мужчинам отказывает. Она считает, что одна из ее родительских обязанностей заключается в том, чтобы бороться с культурой в этом аспекте воспитания. В результате она все время говорит с сыновьями об эмоциях и чувствах и очень серьезно относится к их плачу и проявлениям беспокойства. Она надеется, что эта цель воспитания
Мое любимое описание того, что такое детство и что значит расти, дано Анни Диллард в An American Childhood, 1987, Harper and Row.
LeVine, 1988; Goodnow and Collins, 1990; LeVine, Dixon et al., 1994.
