Она чувствовала, что автор записок – из реальнейшего. Поэтому хотелось, чтобы рядом был кто-то из сильных мастеров. Грави был так искренне рад неожиданному приглашению вечно занятой королевы, что ей стало совестно открывать истинную причину.
Сначала представление шло своим чередом. Грави, далёкий от театрального искусства, старательно разглядывал сцену, не замечая, как нервно озирается его спутница.
А потом, когда даже Мэлл немного успокоился, на сцену поднялся он. Ничем не примечательный молодой горожанин. «Что-то у вас тут скучно. Не хватает драматизма», – заявил он, усаживаясь в кресло, с которого вскочил перепуганный актёр. И тут же в проход между рядами рухнула огромная тяжёлая люстра с серебряными подсвечниками. К счастью, никто не пострадал.
– Вот так будет поживее, – улыбнулся он. И пояснил, повернувшись к публике: – Демонстрация искусственности этой границы, которая кажется такой незыблемой. Естественной. Ограждающей зрителей от всего плохого, что может произойти. Только за ней можно проявить великодушное сочувствие героям…
Паника не началась исключительно потому, что он не любил панику. Заставил зрителей замереть и молча смотреть на него. Те немногие, которым он оставил возможность что-то предпринять, тратили время на беспомощное оглядывание, поэтому он снова заскучал – и поджёг занавес.
Тэлли встала и направилась по проходу в сторону сцены. Грави бросился за ней.
В его глазах было пусто. Не за что зацепиться. Ничего не узнать. Нечем защититься. Тэлифо и Грави стояли на сцене безоружные, и запах горящего пыльного занавеса был невыносим.
– Мэйлири, – он изобразил в кресле галантный поклон. – Правда, вы раньше такого не видели? Все эти куклы, – тут он вполне театрально обвёл рукой зал, – слушаются вас, но станут ли они за вас гореть? Станут? Не думаю. А вот смотрите – если я им прикажу сидеть и не двигаться, пока этот огонь не перекинется на стены зала, на эти бархатные тряпки, которыми здесь всё увешано, а вы будете стоять и смотреть, как тогда…
– Довольно! Чего вы хотите? – Грави шагнул вперёд, закрыв застывшую Тэлифо, которая всё пыталась что-то разглядеть в зрачках незнакомца.
– Мастер лекарь, – улыбнулся он, – невежливо вмешиваться в чужой разговор. Занимайтесь лучше своим делом, любитель безумцев, а к нам, нормальным людям, не лезьте.
Занавес рухнул с грохотом, но ни один зритель не моргнул, не вздрогнул.
Незнакомец захохотал и в несколько шагов-прыжков очутился около Тэлифо, тронул её за подбородок рукой в тонкой перчатке и, что-то быстро прошептав, скрылся за сценой…
– Он сказал, что в следующий раз мы встретимся на ярмарке Дня урожая на площади Рыцарей Защитника, и тогда мы увидим его во всей красе. А это уже завтра. Только ты можешь помочь, – повторила Тэлли.
Унимо смотрел на море. Он не знал, что сказать. Слова мешались с туманом у подножия башни, который с каждым осенним дигетом пробирался всё выше.
– Я
