розового рюкзачка, а вот она уже летит, вот ноги оторвались от дороги, секунда – и она уже практически сидит в сугробе на другом конце дороги.
Машина с гулом пролетает мимо, так и не успев затормозить, что-то гневно кричит водитель, и обрывки его яростных фраз слышны даже через плотно закрытые окна. Взвизгнув шинами, он уносится прямиком в черное зимнее утро, а Оля наконец переводит взгляд на своего спасителя.
Это тот самый мужчина в теплом пальто, который торопился перебежать дорогу, но все-таки решил дождаться, пока светофор запляшет красками и разрешит им двинуться по делам. То ли от быстрого бега, то ли от сильного испуга, сейчас мужчина с трудом дышал, опершись на столб со знаком пешеходного перехода, а на щеках его пунцовели идеально круглые пятна. Он посмотрел на девочку с тревогой, и выдохнул между частыми глотками воздуха:
– Ты в порядке? Девочка?
– А?.. Да, да,– голова была пустой, как воздушный шарик, и Оле понадобилось несколько секунд, чтобы к ней вернулась способность говорить. – Я… Спасибо вам. Вы… Вы меня спасли.
– Ну и напугала ты меня,– он наконец подарил ей улыбку, и девочка смущенно улыбнулась в ответ. – Куда побежала-то? На дороге нужно внимательнее быть.
– Простите, и правда, я глупо поступила.
– Запомни на будущее, и всегда смотри по сторонам. Обещаешь?
– Обещаю.
– Тогда я побежал, дела. Справишься сама, или до школы проводить?
– Справлюсь. Спасибо.
Он поднял ее на ноги, поправил тяжелый ранец, отряхнул снег с теплого пуховичка и, козырнув рукой, помчался дальше, по своим делам. Оленька долго смотрела ему вслед, даже когда темная массивная фигура скрылась за границей света от фонарей, думая, что ей очень и очень повезло.
Только вот назвать этот день везучим было никак нельзя. Но сейчас ей предстояло вновь пробраться сквозь снежные заносы, достигнуть школы и все-таки прочесть про маленького щенка, забытого хозяевами на улице, продрогшего прямо так, как и Оля сейчас. Снег из сугроба набился в ботинки, заставив ноги застыть камнем, и девочка подумала вдруг, что также ли себя чувствует Снежная королева, или ее ноги не мерзнут во вьюге и метели.
С этими мыслями она и отправилась в школу.
…Ключ никак не хотел попадать в замок, но Оленька упорно толкала его в скважину, представляя себя пиратом, которому нужно распахнуть сундук с сокровищами. В дневнике сияла пузатая, ярко-красная пятерка за стихотворение, с контрольной она справилась гораздо хуже, думая о родителях и холодной комнате дома, где грусть повисла мокрым одеялом поперек комнат.
Наконец со скрипом дверь распахнулась, впуская ее в царство маминых духов и отцовских промасленных инструментов. Сбросив с плеч надоевший тяжелый рюкзак, Оленька стянула шапку, зашвырнула подальше длинный шарф, унесшийся в дальний угол воздушным змеем, и крикнула громко:
– Пап,
