волю слезам, а мужская часть команды принималась эти слезы вытирать. В особо сложных случаях Венто даже проводил психологические беседы по восстановлению утраченной веры в себя.
Но в этот раз он не сдвинулся с места. И вовсе не потому, что ему было глубоко наплевать на состояние Стеллы, и он только и жаждал, чтобы она, наконец, поняла, что пора ей покинуть этот театр. Все было с точностью наоборот: ее расстроенный печальный вид заставил его сердце настолько сжаться, что он испугался выдать эти неподобающие чувства, о существовании которых он даже не догадывался. Джорджо же, напротив, бросился утешать не на шутку огорченную девушку. Он ласково обнял ее за плечи и даже по-отечески провел рукой по шелковистым волосам.
– Ну-ну, cara, не стоит принимать так близко к сердцу. Поверь мне, что далеко не все могут сразу войти в роль. Нужно только немного поработать над персонажем – и все получится. Верь мне. А Венто тебе поможет, правда, Венто? – выразительно посмотрел он на коллегу, взглядом призывая его не быть бревном, а поддержать молодую девчонку.
Слезы еще сильнее брызнули из глаз Стеллы. Как ей хотелось признаться этому чудесному человеку по имени Джорджо, что недостаточно просто «немного поработать над персонажем»! Ей нужно полностью учиться актерскому мастерству! Но душившие слезы и наказ Грациеллы помалкивать о том, что она не классическая актриса, не позволяли ей и рта раскрыть. Она лишь доверчиво прижалась к балетмейстеру, усиленно подавляя в себе рыдания.
– Брось, Стелла, – вдруг раздался за спиной бархатистый голос. В нем звучало явное сопереживание и едва уловимое волнение.
Стелла замерла в объятиях балетмейстера, прислушиваясь к этому голосу, и Джорджо понял, что не ошибся: она нуждается именно в поддержке Венто. Если Стелла будет чувствовать неприятие от своего непосредственно партнера, то любые даже самые проникновенные слова его, Джорджо, будут бессильны помочь ей.
– Далеко не всегда профессиональным актерам удается с первого раза войти в роль, – продолжил Венто. – Именно для этого и существуют репетиции, иначе ведь можно было бы устраивать премьеры хоть ежедневно без какой-либо подготовки.
Стелла вся напряглась, каждой клеточкой впитывая его слова, чутко стараясь понять, искренен он или нет.
– Венто прав, – проговорил балетмейстер, подмигивая коллеге. – Бывают даже случаи, что актеры и на генеральной репетиции еще не чувствуют своего персонажа. И даже на самом спектакле не могут войти в роль, – с сарказмом добавил он.
Стелла снова всхлипнула и отстранилась от мужчины. Она чувствовала себя молодой неопытной девчонкой, возомнившей себя звездой. И это ощущение спорило с реальным восприятием собственного опыта, в соответствии с которым она являлась настоящим профессионалом, только немного в другой области.
– Спасибо вам, – выдавила она и, ни на кого не глядя, собралась покинуть репетиционный зал.
Но Венто поймал
