неторопливо развернула белую тряпицу, открыв брошку. Элис невольно потянулась к ней:
– Красивая, правда? Смотри, медная оправа еще блестит, вот и вот. – Она помолчала. – Я думаю, может, она принадлежала кому-то из тех, в пещере?
Шелаг взглянула на подружку. Настроение у нее снова переменилось. Злость как рукой сняло.
– Ты не соображаешь, что делаешь, Элис. Совершенно не соображаешь. – Она свернула платок. – Я отнесу ее вниз.
– Я бы…
– Перестань, Элис. Не хочу я сейчас с тобой разговаривать. Что бы ты ни сказала, только хуже делаешь.
«Из-за чего, черт побери, такой шум?»
Элис остолбенело уставилась в спину Шелаг. Ссора возникла из ничего – слишком бурная даже для Шелаг, которая склонна была взрываться по пустякам и так же быстро остывать.
Элис присела на первый попавшийся камень, опустила на колени гудящие руки. Все у нее ныло, она чувствовала себя совершенно опустошенной и к тому же обиженной.
Известно, раскопки ведутся частным образом, а не от какого-нибудь института или университета, и потому здесь менее строгие ограничения, чем в обычных экспедициях. Именно поэтому многие рвались сюда попасть, и конкуренция за место была бешеной. Шелаг работала в Мас-д’Азиль, в нескольких километрах к северо-западу от Фуа, и там впервые прослышала о раскопках в горах Сабарте. Она рассказывала, как бомбардировала доктора Брайлинга письмами, электронными сообщениями и рекомендациями, пока, полтора года назад, не выжала из него согласия. Только сейчас Элис задумалась, отчего подруга проявила подобную настойчивость.
Она бросила взгляд вниз. Шелаг далеко обогнала ее и почти скрылась из виду – ее тонкая худощавая фигурка затерялась в сухих зарослях на склоне. Теперь ее уже не догонишь. А не очень-то и хотелось!
Элис вздохнула. Опять ничего не добилась. Как всегда. Все хочется сделать самой. Она всегда упрямо старалась справляться сама, не желала ни от кого зависеть. Вот только сейчас Элис сомневалась, что сумеет хотя бы добраться без посторонней помощи до лагеря. Слишком уж жарит солнце, слишком ослабели ноги. И порез на руке снова кровоточит, еще сильней, чем раньше.
Элис обвела взглядом сожженные солнцем горы Сабарте, хранившие все тот же неподвластный времени вид. На миг ее охватило ощущение счастья. Потом подступило другое чувство – словно бы покалывание в затылке. Предвкушение? Ожидание? Узнавание.
«Все кончается здесь».
У Элис перехватило дыхание, часто забилось сердце.
«Все кончается здесь, где и началось».
Голову вдруг наполнили обрывочные звуки, шепотки. Будто эхо, долетевшее из прошлого. И снова возникли слова, прочитанные недавно на каменной ступени. «Pas a pas». Они без конца повторялись в памяти, как обрывок детского стишка.
Не может такого быть. Глупости!
Потрясенная, Элис оперлась руками о колени и заставила себя встать. Надо возвращаться в лагерь. Перегрев, обезвоживание… надо уйти с солнцепека и попить воды.
Тщательно выбирая
