он, – да скорее, господа дожидаются.
Никеша, вслед за слугою, вошел в столовую. В ней стоял накрытый для обеда круглый стол, около которого суетилась прислуга, но господ еще никого не было. Впрочем, через несколько минут вошла высокая важная барыня, за ней другая, третья, несколько человек детей и наконец сам барин с гостем.
– А, Осташков, – сказал Николай Петрович, увидя его. – Ты уж здесь. Вот, мой друг, рекомендую тебе нашего нового знакомого! – прибавил Паленов, обращаясь к жене и придавая последним словам насмешливый тон.
Ольга Ивановна молча, едва наклоняя голову, посмотрела на Никешу, который спешил подойти и поцеловать у нее ручку. Ольга Ивановна подала кончики своих пальцев. Затем Никеша счел своею обязанностью поцеловать ручки и у других барынь, пришедших с хозяйкой. С этою целью он подошел к одной из них, которая, в это время стоя к нему боком и наклонясь к маленькой дочери Ольги Ивановны, говорила ей что-то потихоньку. Никеша с протянутой рукой стоял около нее, ожидая, чтобы она его увидела.
Неводов заметил это движение.
– Что же вы?… Возьмите и целуйте ручку скорее.
Послушный Никеша хотел исполнить приказание, наклонился и взял было руку барыни, готовясь поцеловать ее…
– Ай, ай… Mein Gott… Was ist dаs!..[11] Ах! Мужик!.. – визгливо закричала барыня, выдергивая свою руку из руки Никеши и отскакивая в сторону.
Раздался общий громкий хохот сзади Никеши: даже слуги зафыркали по примеру господ, отворачиваясь и прикрываясь тарелками. Никеша оробел и стоял, как пораженный громом.
– Вы ее испугали! – говорил Неводов Никеше, сдерживая смех. – Что же вы стали? Подойдите опять и попросите опять ручки.
Никеша подошел и протянул было свою руку, но барыня опять закричала: Ах! Ах!.. Was ist das?… Пошель!.. – краснела, сердилась и визжала, как умеют краснеть, сердиться и визжать только немки, особенно те, которые приезжают в Россию, не зная ни слова по-русски и не имея понятия о том, какие шутники русские помещики.
Новый взрыв смеха опять оглушил Никешу. Он стоял перед немкой неподвижно, с протянутой рукою, между тем как та пятилась от него и, сердито бормоча что-то по-своему, прятала за себя свои руки.
– Ах, Осташков, вы просто прелесть! – говорил Неводов сквозь смех. – Я решительно влюбился в вас. Ну, пойдемте обедать. Ольга Ивановна, – продолжал он, обращаясь к хозяйке и говоря по-французски, – позвольте его посадить рядом с mademoiselle Эмилией. Это будет восхитительно.
– Ах, какой вы шалун! – отвечала Ольга Ивановна, лениво улыбаясь и покачивая головой. – Посадите, если вам хочется.
– А вы не бойтесь, Осташков, будьте смелее… Ну, вот садитесь тут! – говорил Неводов, усаживая Никешу рядом с немкой. Та отодвигалась от него, отворачивалась и сердилась к общему удовольствию всех присутствующих; смеялись и дети над своей наставницей и новым гостем.
В продолжение всего обеда Никеша и гувернантка были орудием общего веселья.
Мой бог!.. Что это такое!..
