в то, что передо мной мой муж, Алекс.
– Алекс, – тихо позвала я его.
Он же, решив, что это мое имя, широко улыбнулся и представился:
– Дино.
Я беззвучно зарыдала. Одной грудью.
Словно мое разочарование и возмущение клокотали внутри меня, позволяя глазам оставаться сухим.
Мы вошли с ним в маленький дворик, вспыхнул свет, и я увидела белый стол, каменные скамьи с керамическими горшками с пеларгониями, плетеные стулья, под ногами – цветная красно-зеленая плитка.
Дино распахнул стеклянную дверь, ведущую теперь уже в дом, внутри зажегся свет, и я увидела желтые стены большой мастерской, заваленной бумагой, деревянными рамками. Вдоль стены тянулись полки с разноцветными баночками, вазы с сухими цветами, керамические банки с кистями и карандашами. Возле окна стояла мраморная статуя ангела и старый мольберт.
– Я не знаю итальянский, да и английский – через пень-колоду… – начала я, – поэтому я не могу объяснить тебе, почему я здесь. Ты, Дино, как две капли воды – мой муж Алекс.
– Алекс? – Он, освободившись наконец от своей поклажи, подошел ко мне, обнял за талию и привлек к себе.
Моя щека уперлась в разрез его рубашки, я почувствовала его тепло и запах табака, моря, одеколона, скипидара.
– Скажи, что ты здесь делаешь? Как ты здесь оказался? Какая нелегкая принесла тебя сюда? Скажи!!! Как мог ты так поступить со мной?!!
Кажется, я тогда я своим криком сорвала голос.
Дино же ничего не ответил, подхватил меня и унес куда-то в глубину дома…
8
Глубокой ночью, обезумевшая от нахлынувших чувств и воспоминаний, дрожащая от любовного озноба, я взяла Алекса за руку, вытянула из постели, и мы вышли с ним во дворик.
Задрав голову, я смотрела на черно-синее, в россыпи звезд, небо и молча ждала того чуда, без которого прожила долгие семь лет. Нас окружали горшки с пеларгониями и какие-то, казавшиеся призрачными, растения.
Я уже мало что понимала, голова моя кружилась, и я не знала, счастлива ли я или, наоборот, опустилась еще на одну ступень своего горестного одиночества или даже безумия.
– Ну, давай же! – взмолилась я, глухо рыдая и чувствуя, как по моим щекам катятся слезы. Я еще крепче взяла его за руку. – Алекс, пожалуйста…
Но ничего не происходило.
Должно быть, здесь, куда он телепортировался (иначе как назвать его проживание в Неаполе?!), не было тех волшебных таблеток, которыми он потчевал меня каждый раз в такие минуты особой близости.
Я попыталась как-то подняться, встала на кончики пальцев, набрала побольше воздуха в легкие, но, увы, ничего не происходило.
Конечно, это был не Алекс.
Это был неаполитанский художник по имени Дино. И я пришла к нему ночью, как последняя…
Мы вернулись в дом, я легла, устроив голову ему на плечо, и сразу же уснула.
Думаю, даже во сне я продолжала плакать, сожалея о том безвозвратно исчезнувшем
