и расчетливость, казалось, удивили Карлиньо.
– А у меня с тобой, малыш, – он приблизил лицо к ее алебастровой коже, – меньше.
Он собрал свои вещи и спокойно, как всегда, закрыл за собой дверь, без стука.
В ту ночь он занимался любовью с женой, что случалось все реже и реже, но по-прежнему было приятно и доставляло ему, помимо сексуального удовольствия, ощущение гармонии и стабильности собственной жизни. Однако сейчас перед глазами у него стояло упрямое лицо Мары с тонкими губами, точеным носиком и темными глазами, смотрящими куда-то в глубь него. В душе Карлиньо зарождались сомнения… во всем: в стабильности, в своем успехе, в образе жизни.
Следующим вечером Мара не пришла на Флориду, и Карлиньо пришлось позвонить и вызвать девушку на замену, худющую ирландку. Техничная балерина, она раздражала его каждым своим шагом, но публике понравилось, и он даже обыграл ее национальность, шутливо болтая про космополитичный состав его шоу; шляпа, с которой он обошел зрителей, быстро наполнилась купюрами.
А потом они помирились. Мара привела Фернандо, молодого смазливого юношу, похожего на гея (почти радостно про себя отметил Карлиньо), и маэстро стал их учителем.
Каждый раз Карлиньо удивлялся трудолюбивости и серьезности своей ученицы. Она быстро прибавляла в мастерстве, танцуя и с ним, и с Фернандо на милонгах и на улице, практиковалась с Фернандо в студии, которую они снимали пополам с другой молодой парой, и ко времени городского танго-турнира своей грациозностью и женственностью, которые подчеркивались сдержанной корректностью партнера, обращала на себя все больше внимания. Мара и Фернандо были перспективной парой и явно выделялись среди остальных соревнующихся.
В интимные моменты Карлиньо иногда казалось, что она как будто отсутствует, но Мара уверяла его, что очень волнуется, что чемпионат для нее – это так важно, и что она бесконечно благодарна ему за поддержку; в подтверждение своих слов она горячо обнимала его, прижимаясь всем телом.
Иногда он позволял себе мечтать, лежа в кровати с Марой. Говорил, что разведется с женой, что не хочет уходить по утрам, что они будут жить вместе; если Мара спрашивала, когда это произойдет, он говорил: «Дай мне чуть-чуть времени, и я все устрою, вот увидишь».
Чемпионат Мара с Фернандо провалили, не прошли даже в полуфинал. В этот вечер у нее случилась истерика. Она обвиняла Карлиньо в бездействии, деградации и нежелании расти, требовала, чтобы он ушел из семьи и посвятил все время ей, чтобы они стали официальной парой, чтобы жили и работали вместе, и много еще чего, что было невозможно разобрать из-за слез и криков. Закончилось все бурным сексом чуть ли не на автобусной остановке, продолжившимся дома, сморившим Мару крепким сном и обернувшимся бессонной ночью для Карлиньо.
Вскоре ссоры стали регулярными. Мара была амбициозна и не уставала говорить Карли о том, что надо расти, что у него застой: «Провел семнадцать лет на Флориде, и никаких перспектив», – ставила ультиматумы, требовала,
