я и так много получил от жизни… Буду дописывать про Анну Комнину, возьму новых аспирантов. Но главное – коростеньский проект, надо поторопиться.
– Да, тут я за тебя болею! Если всё получится, это произведет фурор!
– Получится, не сомневайся! Конечно, придется поработать серьезно, но нам не привыкать! А у тебя как дела?
– Да как обычно, только суеты побольше, чем всегда. Анна в первый класс пошла…
– О, уже? Поздравляю!
– Спасибо!
– Надеюсь, не забуду сделать ей подарок при случае. Нила я вчера видел на лекции, но недосуг было перекинуться словом.
– Он от тебя в восторге!
– Приятно слышать, но посмотрим, что он скажет после экзамена зимой. – Киннам подмигнул другу. – А как Таис? Мы ведь с ней редко пересекаемся.
– Да всё по-прежнему… Сейчас готовит заявку, хочет на грант подать в Плифоновский Фонд.
– Хорошее дело!
– Это да… Только вот что-то она слишком часто стала в церковь ходить. Уже сколько раз было: мы с Асмой ее приглашаем куда-нибудь в воскресенье, а она отказывается – говорит, что будет на службе. Я побаиваюсь, честно говоря, как бы она не втянулась слишком в религию.
– Вот уж едва ли ее потянет в монахи, после ученой-то жизни! А на службы ходить, молиться – что в этом плохого? Ей ведь это нравится?
– Да, но… Думаю, на каком-то этапе это было для нее, что называется, терапевтично, а теперь не знаю. Я со стороны наблюдаю, и мне кажется, что это всё как игры такие, знаешь, в духовную жизнь…
– А куда она ходит, в какой храм?
– В Парфенон, как ни странно. Она «Тени» твои прочла, конечно, и согласилась, что всё так и есть, но говорит: люди разные бывают, а она в церковь ходит к Богу, а не к людям. Вроде и правильно… Но не хотелось бы мне, чтоб она в это углубилась. У нее и духовник есть теперь, и всё, что православным положено. Правда, священник вроде бы хороший, судя по ее рассказам, но… – Василий помолчал несколько мгновений. – Она время от времени спрашивает о тебе, как ты и что.
– Она хорошая девушка, Василь, – сказал Киннам с печальной улыбкой, – и именно поэтому ей лучше держаться от меня подальше.
– А она всегда думала, что тебя недостойна. Что ж, я ее не разуверял.
– Любящий брат!
– Оградит любимую сестру от увлечения несбыточными мечтами!
– И это правильно.
– Ты не рассердишься, если я скажу, что был бы рад иному обороту событий?
– Не рассержусь, но это невозможно.
– Ладно, прости, оставим эту тему. Поговорим лучше о твоем проекте.
Друзья просидели в буфете до самого закрытия. Феодор взял себя в руки, и, когда они с Василием простились на академической автостоянке, уже нельзя было заметить на его лице никаких следов той внутренней бури, которую он пережил меньше двух недель назад и которая,
