style="font-size:15px;"> – Пусть на окошках гнилая сырость,
Я не жалею, и я не печален.
Мне все равно эта жизнь полюбилась,
Так полюбилась, как будто вначале.
О, мое счастье и все удачи!
Счастье людское землей любимо.
Тот, кто хоть раз на земле заплачет,—
Значит, удача промчалась мимо.
Гумбольт пел вовсю, положив руку на сердце. Голоса людей доносились со всех уголков парка. Конечно, большинство проходило мимо или с какой-то опаской смотрело на происходящее, но голосов было достаточно, чтобы сказать: поёт вся ярмарка.
– Взглянет ли женщина с тихой улыбкой –
Я уж взволнован. Какие плечи!
Тройка ль проскачет дорогой зыбкой –
Я уже в ней и скачу далече.
Жить нужно легче, жить нужно проще,
Все принимая, что есть на свете.
Вот почему, обалдев, над рощей
Свищет ветер, серебряный ветер.
– Вот она, культурная столица! Этим стихам уже сто лет! Но помним, помним, чёрт возьми! Спасибо! – слова «дирижёра» утонули в аплодисментах.
Я смотрел на фигуру своего товарища, обернутую в черное пальто, на фоне серых тяжелых туч, нависших над городом. Иногда я восторгался им. Он делал то, что я бы не смог сделать никогда.
После этого представления мы пошли в сторону центра. Знаете, как это происходит: «они шли втроем и пили из одной бутылки». Вот что-то похожее было и у нас. Старушки и женщины с детьми шарахались от нас, не зная чего ожидать. Мужчины игнорировали или подозрительно смотрели, а у молодых парней был вид, будто мы бросили им вызов, и они готовы броситься на нас в ответ. Презрение во всех взглядах! Это лучше, чем безразличие.
По пути мы наткнулись на людей, очень эмоционально обсуждавших возможность принятия закона о смертной казни. В последнее время правительство, видимо, в попытке не отставать от новых тенденций, само стало устраивать такие сборища. «Здесь каждый мог высказать своё мнение!» – зазывали лозунги. Естественно, всё было не так. Несколько ведущих внимательно следили за собравшимися, направляя их мысль в нужное русло, не допуская острых отклонений от темы. А за углом всегда дежурил отряд жандармов на случай обострения дискуссии.
Мы подошли ближе и мой товарищ негромко с разочарованием сказал:
– Очередной цирк уродцев. На этот раз про смертную казнь.
В этот момент на сцену забралась женщина и закричала, тряся кулаком:
– Я за смертную казнь! Да не за просто введение инъекции, а за расстрел, чтоб к стенке ставили!
Все одобрительно закричали.
– Так их!
– Правильно!
– Расстрелять негодяев!
– Да!
Гумбольт беспокойно смотрел по сторонам, а потом с искренним расстройством в голосе сказал:
– Они говорят так, будто это другой мир, это никогда их не коснется, они никогда не окажутся
