что где-то там, в пространстве и времени, существует бесконечное число версий каждого из нас. И каждая версия нас проживает все возможные последствия разных принятых нами решений. Что-то вроде космической игры «Выбери себе приключение». Мысль об этом преследует меня: по спине бегут мурашки, а ночное небо кажется еще более бесконечным.
Я вдруг понимаю, что этим летом мама будет на веранде без меня, одна, и компанию ей составят только ее теории и наш ворчливый кот Ро. Конечно, может, заедет моя тетя, мамина сестра-близнец, но по вечерам она обычно ходит на концерты или спектакли. Так что, возможно, мама против моей поездки не столько из-за отца или из-за меня, сколько из-за того, что не хочет быть одна по вечерам.
Сожаление пульсирует во мне, как второе сердце. Продвигаясь вместе с очередью, я копаюсь в сумке в поисках мобильника. Я все еще обижена на маму, но должна перед посадкой позвонить ей или написать. Я вся сжимаюсь при воспоминании о нашей перепалке на кухне.
«Ты не хочешь, чтобы я была счастлива! – крикнула я. – Я уже готова! Мне почти шестнадцать! – Я, кажется, даже по-детски топнула ногой. – Почему ты все-таки так ненавидишь отца? Он оплатил поездку. Следует отдать ему должное!» На глаза набежали горькие слезы. Мама не стала меня утешать. Ее губы побелели, и она гневно сказала: «Я знаю, твой отец вдруг возник со своим великолепным предложением. Но должна тебя предупредить… – Она снова откашлялась. – Твои ожидания могут не оправдаться. Не все то, чем кажется».
Ее загадочность еще сильнее расстроила меня, будто зачесалось где-то на спине, где никак не достать. Слезы полились у меня из глаз, и я сказала, что мама ко мне несправедлива, а она ответила, что ее действия продиктованы заботой обо мне, – отговорка, которой любят пользоваться родители, когда бывают несправедливы. Я выбежала из кухни, а когда Руби в конце концов подъехала за мной, я вышла из дома, не попрощавшись с мамой.
Теперь я достаю сотовый и вижу два пропущенных звонка и сообщение от нее. К чувству вины примешивается вкус победы: она извиняется первой. Однако она прислала лишь вот это: «Сообщи, когда приедешь в аэропорт, ладно?» Холодно и отстраненно.
Свободной рукой кручу браслеты на запястье. Как ответить? Столбик батарейки красный и убывает. Процента два, наверное. Думаю, я могла бы просто написать в ответ, подражая ее тону: «На месте, скоро посадка». Руби именно это и посоветовала бы, я не сомневаюсь. А мне на самом деле хочется сказать так: «Мне жаль, что мы поругались, мам. Скажи, пожалуйста, что моя поездка во Францию пройдет отлично, потому что мне вообще-то немного страшно, хорошо?»
Прежде чем я успеваю что-то написать, я замечаю, что французские мама с дочкой продвинулись далеко вперед, и спешу к ним, сокращая расстояние между нами. В ту же секунду я вижу, что небо над взлетной полосой разрывает яркая молния. У меня от страха перехватывает дыхание. Люди вокруг тоже беспокоятся. Снаружи гремит гром. «Плохая примета, плохая примета, плохая примета», – думаю я.
«Ты
