Никогда не желай смерти кому бы то ни было, – изрек он, потрогав тонкий нос с горбинкой. – Особенно если к этому причастна какая-нибудь вещь. В любой момент она может насытиться кровью врагов и захочет твоей.
– Да, вы правы! – Девушка аккуратно взяла перстень в руки, любуясь каскадом радужных искр. – Какая красота!
– Нравится? – Исмаил обрадовался, как ребенок. – Он твой, Гюльжан.
Девушка дернулась, будто от укуса ядовитой кобры:
– Вы мне его дарите? Но это кольцо передавалось по наследству.
– Ты родишь мне наследника, и традиция продолжится, – уверенно сказал падишах.
– А Зидан? – Черкешенка все не решалась принять дорогой подарок. – Зидан – ваш сын…
– Ему и так достанется слишком много. – Исмаил махнул холеной, смазанной оливковым маслом рукой. – Этот подарок предназначен для самой любимой жены. Для тебя, Гюльжан.
Черкешенка собрала всю волю, чтобы не броситься к его ногам, не вернуть подарок, не признаться в любви к голубоглазому парню Малеху, с которым собиралась бежать за три моря. Она убежит тихо, и пусть Исмаил продолжает жить своей жизнью, у него будет много красивых достойных наложниц, и одна подарит ему сына, затмив Айше, а о ней, несчастной кавказской девочке, он забудет. Да-да, забудет или станет вспоминать с неприязнью. За добро она отплатила злом. О Аллах, скорее бы Малех нашел способ сбежать отсюда! Однако время шло, но голубоглазый раб так ничего и не придумал. Пути назад из гарема не было. Кончилось лето, началась не менее жаркая осень, но листья в саду падишаха оставались зелеными, ночи – жаркими, и сотни невольниц по-прежнему проводили их на крыше дворца. Несколько раз Гюльжан удалось перехитрить и Лейлу, и вездесущих евнухов, и под покровом ночи она бегала в эвкалиптовую рощу, где, прижимаясь к горячему телу, шептала и слушала слова любви. Однажды утром после такого свидания к ней явилась служанка – молодая турчанка – и объявила, что Айше приглашает ее в свои покои. Гюльжан, наспех одевшись в рубашку и шаровары, последовала за девушкой. Комнаты Айше нисколько не напоминали ее собственные. Посреди гостиной стоял огромный стол из красного дерева, стулья с высокими ножками и спинками были обтянуты золотистой парчой. Высокие окна прикрывали золотистые портьеры. Госпожа восседала в кресле, ее круглое лицо не закрывал платок, и Гюльжан впервые заметила, насколько красива первая султанша, красива настоящей восточной красотой. Черные глаза с поволокой, не нуждавшиеся в сурьме, брови полумесяцем, роскошные черные волнистые волосы, которым было тесно под зеленым платком, вышитым бисером, и они, выбиваясь прядями, падали на плечи и спину. Нежная смуглая кожа без морщин навевала мысли о лепестках мальвы. В комнате пахло гвоздикой, лимоном и еще чем-то приятным.
– Знаешь, зачем я пригласила тебя, Гюльжан? – Айше не предлагала сесть, и разговор не предвещал ничего хорошего. – Мой муж забыл меня, забыл самых красивых невольниц… Он все ночи проводит только с тобой.
–
