платок, предложила Зейнаб:
– Пойдем подышим воздухом.
Черкешенка покачала головой:
– Что-то не хочется. Лучше отдохну.
– Как знаешь.
Гюльжан поднялась наверх и оказалась на плоской крыше. Лейла сказала правду. Пара сотен невольниц облюбовали плоскую поверхность и нежились, подставляя тела серебристому свету луны. Ночная темнота позволяла безбоязненно полностью открыть лица, подставив их легкому бризу, и женщины пользовались этим. С высоты черкешенка впервые увидела, как огромен дворец падишаха. Он напоминал большой восточный город с множеством двориков, галерей, входов и выходов. Лунный свет пронизывал и легкую дымку, тянувшуюся от моря и голубоватой вуалью окутывавшую все вокруг, придавая дымчатую призрачность даже тяжеловесному минарету ближайшей мечети. Он казался таким вытянутым, колеблющимся и легким, что от одного взгляда на него кружилась голова. Пахло мятой и пряностями. Время от времени то тут, то там появлялся чернокожий женоподобный евнух-страж. Он делал обход, следуя по узким галерейкам, окаймлявшим крыши, и по закоулкам утопавших в зелени двориков. На высветленном луной небе выделялись эти медленно бредущие сумрачные фигуры, рыскавшие по потайным уголкам, где мог бы спрятаться дерзкий возлюбленный, но совершенно равнодушные к переговорам и перешучиванию между соседствующими крышами. Где-то за высоким забором серебрилось море, не сине-голубое, а агатовое, спокойное, с гладкой зеркальной поверхностью. А где-то за морем, этим гигантским зеркалом, которое сейчас не вызывало никаких эмоций, спрятались родные горы, а между ними – родная деревня… Один Аллах ведает, суждено ли ей когда-нибудь увидеть родных? Девушка обхватила колени руками и задумалась. Может быть, попробовать убежать из гарема? Но как убежишь, если тебя денно и нощно охраняют противные евнухи и, как тень, маячит Лейла? Или… все-таки попробовать? Да, попробовать, когда выпадет удобный момент. Он должен выпасть, во что бы то ни стало! От этой мысли немного полегчало, и когда окрик смотрительницы прервал ее думы, она медленно поднялась и отправилась в комнату. Норма и Аннет давно вернулись и спали, разметав руки. Зейнаб тоже сморил сон, и девушка прихрапывала. Лейла подошла к ней, склонилась и покачала головой.
– Падишаху не нравятся храпящие женщины, – бросила она. – Боюсь, ей не видать его постели. А ты тоже храпишь?
Гюльжан пожала плечами:
– Не знаю. Во всяком случае, мне никогда никто об этом не говорил.
Смотрительница кивнула:
– Ладно. В таком случае не пугайся, если вдруг проснешься среди ночи, а рядом будет сидеть один из наших евнухов. Об этом женском недостатке мы обязаны докладывать валиде-султан. А сейчас раздевайся и ложись, чтобы в школе не выглядеть сонной мухой. Я вас предупредила: все науки вы должны постигать с усердием.
Девушка не стала спорить. Она юркнула под благоухавшую простыню и вскоре заснула.
Глава
