директриса не обнаружила и сочла ответ Ко лукавством. Несколько расстроенная таким поведением Ко, директриса вызвала к себе другую соседку Вероники – Саломею.
– Саломея, друг мой, – обратилась к девушке директриса. – Скажи мне, не влюбилась ли в кого-нибудь Вероника?
– О да, – сразу согласилась Саломея. – И это прекрасно!
– Как есть его имя? – спросила директриса.
– Его зовут Джон Грибкофф, – ответила Саломея, потупя глаза, потому что она была моложе своих соседок и еще ни разу не влюблялась.
– Где он живет? – спросила директриса.
– Я полагаю, что в своем дворце, – сказала Саломея.
– Далеко ли его дворец от нашего Детского острова? – спросила директриса.
– О да! – искренне откликнулась Саломея.
Но более ничего конкретного ответить директрисе не смогла.
Слушая директрису, Милодар тосковал, потому что время утекало между пальцев, а широколикая директриса рассказывала крайне обстоятельно. В то же время он был убежден в том, что, не прояви директриса такой педагогической активности, вернее всего, роман Вероники и таинственного поклонника не принял бы драматических форм. Но что делать – директриса всегда действовала строго по инструкции. А инструкция требовала расследовать любое необычное явление в жизни Детского острова.
Убедившись в том, что Вероника влюблена, директриса решилась на разговор с самой ослушницей. По правде говоря, никакого преступления в любви нет, и сама госпожа Аалтонен роковым образом влюблялась, о чем старалась даже не вспоминать. Но память о том трагическом увлечении осталась в ненависти директрисы к сахару, компотам, варенью – всему сладкому. Из-за чего страдали дети, потому что в детдоме даже чай был несладким.
Директриса прямо спросила Веронику, что с ней происходит. И Вероника ответила директрисе, что она влюбилась. «В кого?» – спросила директриса. И Вероника ответила, что она влюбилась в Джона Грибкоффа, вполне достойного человека, холостого и добропорядочного. «Кто же он по специальности?» – спросила директриса, но Вероника отказалась ответить на этот вопрос, заявив, что директриса, наверное, шутит, потому что Веронике кажется странным, что на свете есть человек, незнакомый с Джоном Грибкоффом.
Директриса сделала вид, что удовлетворена объяснениями девушек, но заподозрила, что стала объектом какой-то шутки или даже заговора. Поэтому она тут же направилась в учительскую и спросила там у своих коллег, не слышал ли там кто-нибудь такого имени: Джон Грибкофф.
В большинстве своем преподаватели, воспитатели, охранники Детского острова были молодыми людьми, и все они воскликнули буквально хором:
– О, несчастный Джон Грибкофф!
После ряда расспросов директрисе удалось выяснить, что Джоном Грибкоффом называли идола молодежи, авангардистского
