разрывался между облегчением и острой, физически ощущаемой болью от того, что придётся оставить своего господина.
– Обычно твои эмоции не так чётко написаны на лице. – Князь нагнул голову, разглядывая его лицо. – Не стоит так переживать. Чем быстрее удастся разобраться с кочевниками, тем скорее ты вернёшься. Кроме того, ты будешь не один. Не забывай, что в нашей семье завтра намечается пополнение.
От сказанных господином слов Зоркий забыл, как дышать. Восторг и желание служить жарким пламенем согревали грудь. Хотелось улыбаться, махать руками, сделать хоть что-то, чтобы выплеснуть перехлёстывающие через край эмоции. С трудом удержавшись, чтобы не упасть на колени перед своим повелителем, слуга отрывисто спросил:
– Я подумал, ваше новое приобретение останется вместо меня.
– Ну, что ты. Зачем нужна невоспитанная дворовая сука? Я хочу, чтобы ты её хорошенько выдрессировал для начала, ведь я могу тебе это доверить?
Зоркий кивнул, предано смотря в глаза господину.
– Что ж, – Князь хлопнул в ладоши. – В таком случае вопрос решённый. А теперь, – мягко сказал он, – иди спать. Завтра утром нас ждут заключительные приготовления для Холеры.
Глава 10. Народная площадь
Утро всё-таки настало. Роза высунула из-под одеяла ногу и коснулась пола кончиками пальцев. Служанка заходила утром в комнату, чтобы разжечь камин, но остывшие за ночь камни прогреть было не так-то просто. За окном начинала цвести весна, но ей ещё не удалось забраться внутрь толстостенных домов.
Огонь кидал свои отблески повсюду, воскрешая в памяти воспоминания об ушедших днях последней зимы. До Розы доносились звуки утренних хлопот, а за окном слышался лай собак.
Она вдохнула холодный воздух и, поплотнее запахнув на себе платье, побрела в комнату, где спал сын. Этой ночью, после того как Дор Василь оставил её, она так и не смогла заставить себя встать с кровати. Слёзы душили её, пропитывая подушку солёной жалостью. Она несколько раз забывалась беспокойным сном.
Утром вместе с рассеивающимся сумраком её покинули и слёзы. Холод проникал под платье, под исподнее. Холод забрался в самое сердце. Холод принёс спокойствие и безразличие к собственной судьбе.
Когда Роза пришла в комнату к Мико, он уже проснулся и играл с тряпичными куклами на расстеленном на полу тюфяке. При виде матери он радостно заголосил и, подскочив на месте, пошатываясь, пошёл в её сторону. На двенадцатом шаге он споткнулся, и Роза ловко подхватила сына на руки, прижимая к себе.
– Да будет светлым ваш день, Дора Роза. – В её отсутствие за сыном следила всё та же старая служанка, что ранее была прислана Василем.
Роза поморщилась, вспоминая её имя. То ли Маша, то ли Таша. А может, совсем по-другому. Пришлось поздороваться безлично. Служанка тут же принялась рассказывать о том, как Мико провёл прошедший день. Что ел, когда спал, как сын реагировал на её отсутствие. Хитросплетённый рассказ то и дело перемежался восклицаниями
