исследования воды, из той бутылки.
– Ааа… Она с вами поделилась моими соображениями?
– Да. Результат отрицательный.
– То есть никаких ядов?
– Да, никаких.
– Вы меня очень этим расстроили.
– Сожалею. Результаты у меня на руках, я могу принести их вам завтра.
– Было бы замечательно.
Нина положила трубку и выдохнула. Завтра утром придется получше проработать свое алиби, чтобы детектив ничего не заподозрил. Соглашаясь на эту встречу, она ставила под удар не только свою жизнь, но и жизнь Роберта Пэла.
7.
Роберт отдал охране расписку, повесил куртку на согнутую руку и, вдохнув поглубже, открыл дверь в комнату свиданий. Эти встречи давались ему нелегко, хоть и были довольно частыми. Каждый месяц в течение последних трех лет он навещал Александра, но до сих пор не определился со своим отношением к этому человеку.
За металлическим столом сидел темноволосый молодой мужчина, которому еще не исполнилось тридцати. Он был искренне рад видеть своего друга. Что Роберт мог отличить, так это искренность. Может быть, и еще кое что, но ему тогда никто не поверил.
Улыбка Алекса была такой добродушной и располагающей, что и на секунду нельзя было предположить, что пять лет назад он, сидя на крыше торгового центра, одним нажатием кнопки убил девять человек и испортил здоровье шестерым.
Они проводили за разговорами почти по два часа подряд из положенных Алексу двух в месяц. Больше никто к нему не ходил: его приемные родители отказались от “родства с животным”, а журналисты за давностью лет перестали интересоваться его делом.
Чаще всего во время этих встреч они говорили о людях. Истории были связаны со случаями из полицейской практики Роберта: мнение Алекса вносило в обсуждение некую весомость. “Видят ли сны звезды?” “Понимает ли психопата психопат?” – Вот типичные терзания Роберта.
Но никогда они не обсуждали самого Алекса. Роберт зарекся поднимать эту тему после того как полтора года пытался добиться смягчения наказания и отправить друга не в тюрьму на пожизненное заключение, а на лечение в психиатрическую больницу, при этом не получив никакой моральной поддержки и не заметив намерения выжить у самого преступника.
Алекс больше прочего хотел говорить об искусстве, литературе, просил Роберта читать к их очередному свиданию ту же книгу, что и он, чтобы они могли обсудить свои впечатления.
“Мне хватает историй в повседневной жизни, – сказал однажды Роберт, – Книги – для развлечения, я не хочу обсуждать проблемы несуществующих людей.”
Однако он не возражал и слушал, когда Алекс пересказывал ему сюжет – или из жалости, зная, что другого шанса выговориться у него нет, или подсознательно чувствовал, что этот созидательный опыт может ему пригодиться (“Теперь я знаю, как читает эту книгу психопат?”).
Алекс проследил глазами за другом, когда тот, молча, садился напротив. С самого звука открывающейся двери эта встреча не походила на другие.
– Привет.
– Привет, –
