тебе, вдова Вайс?
Женщина зарыдала, стала кивать головой.
А Волков подошёл к столу, взял бумагу и, поглядев в неё, спросил:
– А как же искать мне этих наветчиков?
– Да просто, – отвечал отец Иоганн, – бабёнка смазлива, узнайте, кто из женатых мужей к ней хаживал. Как узнаете, так жену его берите, не ошибётесь. У нас три четверти доносов бабьих рук дело. А ежели нет, так писаря ищите, – он указал на лист бумаги, – этот навет писарь хороший писал, не староста сельский.
– Долго вдову не спрашивайте, – добавил отец Иона, – намучилась женщина, пусть сегодня дома ночует.
– Хорошо, святые отцы. – Волков поклонился.
– А раз дел у нас больше пока нет, так мы и в трактире посидим, там нам поприятнее будет, – сказал отец Николас, – а вы тут сами сыск ведите, как всех выявите, так и нас позовёте, да только не затягивайте, нам ещё шесть городов объехать нужно.
Волков опять поклонился, и монахи с шумом стали вылезать из-за столов, отодвигая лавки.
Кавалер понял, что теперь всё дело будет делать он. И, честно говоря, это его устроило. Он один, по-хозяйски, расположился за огромным столом. Осмотрел всех, кто остался, и начал сразу по делу:
– Женщина, говори, были у тебя мужи, что ходили к тебе от своих жён?
Эта глупая баба стала столбом, только по сторонам глазела. Косилась то на писарей, то на Сыча с его помощниками и молчала.
– Отвечай, дура, – пхнул её в спину Сыч, – господин спрашивают.
Всё и так было ясно, нужно было только имя его узнать, и Волков настоял:
– Говори, не тяни время, кто был у тебя? Имя его скажи.
Женщина мялась, не хотела говорить.
– Не хочешь говорить? – Начинал раздражаться кавалер. – Палач, раздевай её. Не желает говорить по-хорошему, так на дыбе заговорит.
– Нет, нет, господин, не надо, – сразу затараторила вдова, – ходил ко мне Рудольф Липке, подмастерье кузнеца.
Кавалер глянул на монаха-писца, тот всё записывал и он продолжил:
– Он женат?
– Нет, – отвечала вдова, краснея.
– Почему? Он убог?
– Нет, господин. – Она опять замолчала. Стала шмыгать носом.
– Чёртова баба, – заорал Волков, врезал кулаком по столу, – из тебя каждое слово тащить? Говори, или велю Сычу тебя на дыбу вешать.
– Он не женат, потому как молод, ему семнадцать лет,– захныкала женщина.
– Может, еще кто ходил к тебе? – Спросил кавалер.
– Ходили, – тихо отвечала женщина, смотря в пол.
– Громче, говори, – опять ткнул её Сыч, – господин и писари должны слышать.
– Да ходили ко мне мужчины.
– Мужчины? – Волков смотрел на неё с любопытством. – И сколько их было?
– Ханс Раубе, столяр, – начала перечислять женщина. – Иоганн Раубе, тоже столяр.
