помнить свой долг. О нас, русских, говорили в веке галантном на прусских полях ратной брани – его мало убить, русского ещё повалить надо. Зубами держись, умирай, но стой. Тем более, если от твоей воли и беспощадности по отношению к самому себе зависят судьбы и душевное состояние миллионов людей. Слишком велика цена слабости. Помазанник божий не имел права отрекаться от престола. А просто гражданин Романов обречён на то, его проступки будут оценивать как обывательские. Кстати, это не только помазанников божьих касается, но и тех, кого Господь в макушку поцеловал. Ты понял меня?… Выходим.
Шумный, пёстрый, пахнущий рыбой и пиццей город дышал солёной влагой осеннего моря, бренчал ключами от счастья и показывал пальцем в сторону memento mori[12] – платформы Napoli Garibaldi до станции Помпеи.
Италия, Помпеи, начало одиннадцатого местного времени
Родина, патриции, отечество… За полчаса в электричке до станции Pompei Scavi шерп и турист не произнесли ни слова. Она просто отдыхала, не удержавшись, даже сняла на смартфон особо выигрышный ландшафт. И вертела головой по сторонам, впитывая забавные неаполитанские обороты речи так же, как если бы он, Сергей, прислушивался к перебранкам в трамвае неунывающей Одессы. А он, поглядывая на симпатичную спутницу, в своих мыслях был далеко от волшебной Италии, пьянящей, как игристое вино.
Патриотизм…Что это? Хочешь понять суть явления, начни со слова, его обозначающего. Язык, завещанный нам предками, это нематериальное богатство их опыта. Смотри в корень. В Риме правили патриции. До тех пор, пока рабы-инженеры, рабы-поэты, рабы-историки вроде Иосифа Флавия не развратили их окончательно, лишив навыка думать и действовать. Рабы из числа бывших врагов вместо них вставали в строй в легионах. На смену не сумевшему прижиться богу Митре пришла восточная религия, обещавшая всем терпеливым рай после смерти. Там, откуда невозможно получить весточку от тех, кому доверяешь, – мол, верь, всё без обмана! Патриции потеряли всё – веру отцов, умение защищаться и обслуживать свои душу, тело и быт. И их отечество пало от их же слабости и лени. А Русь святая лапотная? Прорубленное окно в Европу привило немецкие побеги к царственному генеалогическому древу. Одни цветы династии давали ядовитые плоды, другие – полезные, третьи – вялые. Но немецкие принцы и принцессы, пожизненно прикомандированные в чужом отечестве, воспитанием своим, сказками про горшочек свинопаса и «житиями цезарей» вместо бабы Яги и подвигов былинных богатырей, были запрограммированы на тоску по далёкой прародине. За два с половиной века истлела династия патрициев Романовых, растворилась в чужой крови. Чудо ещё, что столько держалась – видать, на бесконечных просторах инерция длиннее. Урок истории… Той, что жестоко наказывает за невыученные уроки.
Дела давно минувших дней? Но ведь и сейчас, похоже, так. Уже не голосу чужой крови послушные, но воспитанию чужому, дети нашей новой элиты, вскормленные интеллектом Кембриджа, туда же и тяготеть будут. Там они привыкли стесняться российского происхождения, тут – брезговать
Memento mori – помни о смерти (лат.).
