засмеют. Ну их…
– А как же домой возвращаться, в хайм, – в рабоче-крестьянском виде? – спросил я.
– Мы с Натальчиком уже все продумали: она заезжает с тестем на машине за мной, отвозят к нему – я отмываюсь, ужинаю и возвращаюсь в хайм…
– Понятно. Все как в кино: слегка усталый, чистый и пахнущий, как истый джентльмен, парфюмом, коньяком и сигарами, – закончил за него я.
Димон с женой засмеялись, завершая наш «монтаж» фразой, не лишенной юмора:
– … И заявляю с трибуны, что был на переговорах с бизнес-партнерами из Москвы.
Тут засмеялись от души все вместе. Димон выпил, и его уже было не остановить.
– А каково одиноким женщинам! – вдохновенно рассказывал он. – Попали в эту «психушку» и закрутились без остановки – вещи, вещи, вещи… Бродят по всяким там «Фазаненштрассен» и скидки отслеживают. Все из бутиков, все дорогое и очень дорогое! Сами же работают как проклятые – уборщицами, посудомойками, прислугой за пять марок в час; а экономят на всем – еде, кино, концертах. Некоторые еще умудряются припутанивать…
Выслушав откровения визави, я задаю традиционный вопрос о фантазиях про красивую жизнь, которыми потчуют друг друга азюлянты в хайме:
– Послушай, Димон, скажи мне, зачем на всех этих заседаниях «курултая» рассказывались байки про «белого бычка» – я просто хочу понять?…
Этот коронный вопрос я задаю уже в тысячный раз, заранее зная, что на него нет ответа – просто не существует в природе. Если только визави не пробормочет что-то вроде: «Ну-у, понимаешь… Так уж повелось… Да уж… Что уж тут…»
… Ответ хозяина укладывался-таки в уже знакомый стереотип. Димон стал серьезным и, зачем-то оглянувшись на дверь, перешёл на шепот:
– Пойми, тут сложился такой идиотский стиль взаимоотношений: все друг другу врут, причем, все знают, что врут, но слушают друг друга и не верят ни вот на столько. Но фантазировать продолжают, поддерживая всеми фибрами своей души приклеенный к своей персоне имидж магната. К примеру, если был в России реализатором на базаре, то утверждаешь – будто хозяином пошивочного цеха, был официантом – в одночасье превращаешься в завпроизводством. И пошла писать губерния!.. Не мною это придумано, так уж повелось…
Под занавес Димон заручился от меня обещанием замолвить словечко у хозяина, добавив вполголоса:
– Ты уж не подведи меня, не проболтайся, а за мной не заржавеет, поверь.
Пообещав замолвить словечко у босса, я отбыл к себе. Но пробыл в одиночестве не долго, потому что через пять минут ко мне постучался Владик и пригласил к себе на фужер вина с виноградных плантаций Майнца. Все повторилось с абсолютной точностью, как и у Димона. Разница была лишь в средствах маскировки сего постыдного факта от «братвы». Этот, в отличие от Димона, вообще не собирался возвращаться в хайм-общежитие.
– Заночую у брата, – посвятил меня Владик в свои планы и подмигнул. – Сам понимаешь, с этими козлами потом объясняться и
