будят Хартмана. Он мой лучший друг. Напарник. Второй пилот. На часах два ночи. Я не сплю.
– Что, гроза? – хрипло произносит он, поскребывая щетину, покрывающую нижнюю часть его круглого лица. Прогноз обещал грозы, но грохот сапог, несущихся по коридору мимо дверей нашей комнаты, возвещает нечто более серьезное.
– Опять бунтуют, – отвечаю я.
– Чертовы «фриверы».[1] Пошли вон! – ворчит он.
Сон.
У меня его так мало, что я начинаю забывать, каково это – спать. Везет Хартману – у него никогда нет проблем со сном. Даже в детстве, когда мы учились в академии, а я все еще боялся темноты, он отключался, как только доносилась команда «Погасить свет!», в то время как мой мозг продолжал трудиться в поисках смыслов. Я все пытался отыскать свое место в хаосе жизни. Приятно сознавать, что некоторые вещи никогда не меняются.
Сирены все еще воют. Думаю, это надолго. Я силюсь представить, что творится там, внизу, на уровне воды.
Тысячи повстанцев, бросая вызов непогоде, стоят по колено в мерзлой воде, затопившей их город много лет назад. Стихия вынудила людей строить высотки, вонзать их в грозовые тучи в поисках тепла и безопасности. Но откуда эта толпа? Наивные бунтари, отколовшиеся от обитателей высоток Сентрала, снова оказались у стен нашей Башни, согреваемые лишь пламенем своего гнева.
Почему?
Все дело в Ней, конечно. Спасительнице. Будущем человечества.
Все из-за Евы.
Протестующие здесь не внове. Башня слышала миллионы голосов, взывающих к небесам, видела миллионы пылающих страстью лиц, миллионы бессмысленных, отсыревших картонок, прибитых гвоздями к влажным деревянным палкам, с которыми люди маршируют взад-вперед вдоль укрепленных стен. Все они хотят одного: освободить Еву.
– Ненавижу фриверов… – бормочет Хартман в подушку. Похоже, разговаривает во сне.
Сегодняшние протесты как всегда обернутся беспорядками. Но они ничего не добьются. Пожар будет быстро потушен. И так же быстро забудется.
За последние годы пару раз возникали опасные ситуации, но что вы хотите? Ева – самая большая ценность в истории человечества. Попытки ее похищения еще ребенком случались довольно часто. Профессиональные заговоры религиозных экстремистов, угрозы террора сопровождали почти каждое ее появление на публике. Но все это было очень давно. Когда она еще выходила в мир. Реальный мир. Маленькую девочку торжественно водили по улицам города, чтобы подарить надежду отчаявшимся, поддержать слабых, убедить скептиков.
Конечно, она ничего из этого не помнит, и мы ей не напоминаем. Это была другая жизнь, до того, как Организация по предотвращению человеческого вымирания (ЭПО)[2] ужесточила порядки. До того, как Еву заточили в Купол.
Купол.
Мои мысли перемещаются с улиц, находящихся на двести этажей ниже, к Еве, на пятьдесят этажей выше. Купол – это ее мир. Автономный на каждом уровне. Будь Башня страной, Купол
Freever (словосочетание: free – освободить; Eve – Ева).
(
