выползает в негляже.Солнце свои розовые сопли
По стеклу размазало уже.
День явился радостным кастратом
И меня похлопал по лечу.
Я его обкладываю матом
И кидаюсь к Богу-палачу.
Дай же мне любимую, о Боже!
Дай, пока дыханье горячо.
Чтобы я свою щенячью рожу
Мог уткнуть в любимое плечо.
Чтобы потушить безумный пламень,
Где моя измученная тень
Бредит беспокойными стихами
В каждый нарождающийся день.
Слышишь, Ты! Божок земных убогих!
Наблюдатель, равный палачу!
Снова день становится на ноги!
Я от одиночества кричу!
ТОСКА
Я спасаю себя от тоски:
Пью вино и курю сигареты…
Город спит, и заводы-носки
С кислой миною нюхает лето.
Эх, тоска, разухабиться что ль?..
Взять рукой, как иные писатели,
Острый месяц и, чувствуя боль,
Запустить его к чёртовой матери!..
«Я б хотел разорваться хоть в клочья…»
Я б хотел разорваться хоть в клочья,
Я бы горлом пустил свою кровь,
Если б только имел полномочье
Своей смертью сказать про любовь.
Не могу, не могу, не умею!
Сколько раз я растоптан и вот
Снова с неба упал перед нею,
Ненавидя её за полёт!
«Не страстью я тянусь к тебе, а сердцем…»
Не страстью я тянусь к тебе, а сердцем.
Я одинок, измучен и угрюм.
Я Господа просил открыть мне дверцы
В причину безнадежных моих дум.
Но Бог меня ничем не осеняет.
И я несу несносную тоску
Углём в груди и вижу, как роняет
За Землю свою красную доску
Закат. И сердцем я послушно
Запёкшимся пишу: «Где ты теперь?
Ты видишь, как мне больно жить и скушно?
Возьми меня. Я ласковый как зверь».
«Я знаю – истина во мне…»
Я знаю – истина во мне.
Она мне сердце разрывает.
Но ум последним понимает,
Он лишь в смятенье вопрошает:
Что происходит там, на дне?
И опыт мой идёт по следу
Чуть затаившейся души,
И говорит руке: пиши!
И славит тусклую победу.
Когда отчаянье и злоба
Сбивают мысль мою с пути,
Не дай мне Бог коснуться гроба
И раньше времени уйти!..
Пускай хранит меня тщеславье,
Чтобы нежившим дуракам
Не прочитать мои желанья
По мной оставленным стихам.
Анатолию А. Васильеву
Нет, не часто, но всё же бывает,
Когда взор мой, измучен и дик,
Средь
