наша компания выглядела донельзя забавно. Ее центром была высокая, в пушистой кроличьей шапке и толстой вязаной куртке колдунья, за одну руку которой цеплялась миниатюрная пухленькая Ив, по самый нос замотанная цветастым платком, а на другой висело объемное сгорбленное чучело в дырявом одеяле – собственно, я.
Пусть разницы в росте между мной и колдуньей при обычных обстоятельствах не существовало, сейчас я чувствовала себя недорослем – моя наклоненная макушка едва достигала ее плеча. И все мы смотрели мимо Медвежонка, чьи приталенное шерстяное пальто довольно сносного вида, потертые замшевые сапоги и кудлатая «мужицкая» шапка доказывали: для него действительно наступили не самые лучшие времена.
Небольшой диссонанс в образ приличного, но обедневшего господина вносили лишь четкие белые полукружья на пальцах, оставшиеся после продажи всех семейных драгоценностей «ради тетушки». Им полагалось бы хоть немного да потускнеть и не выглядеть как насмешка над бедностью.
– Насколько я понимаю, отвечать не нужно? – с ленцой переспросил аристократишка и, задрав подбородок, отвернулся. – Полезно иметь на побегушках демо… – он запнулся. – Демовенка. Милого маленького безобидного демовеночка, который и шпионить умеет, и кошмары насылать, и… Хм, на что он еще способен, тетка?
– Идем. – Колдунья проигнорировала выпад баронского сынка и, не особо церемонясь, потащила нас с Ив к повозке на тракт. – Предприимчивый купец уже и лошадей впряг, причем не поскупился на двоих. Я не верю, что его разжалобила история нашей семейки. – Она нахмурилась. – Он почему-то заспешил… Поздно отнекиваться, теперь он считает наш транспорт своим. Эй, Артан, поторопись! Еды мы с Ив купили, не волнуйся. – Мела поправила лямку свисавшей с ее плеча сумки. – И пока мы идем, я доходчиво объясню всем, почему нельзя даже во сне проговориться о монетах Таи и о том, что я делала в больнице.
***
Белый Дракон-целитель ни в малейшей степени не был мифическим существом. Он жил в огромной крепости, среди людей именовавшейся Логовом, и не испытывал недостатка в общении с теми, кто мог выложить сотню золотых монет. Правитель или разбойник – это не имело значения. Сойл помогал каждому, кто пополнял его сокровищницу.
– Сто монет? Совсем совесть потеряли! Да кому такое по карману? – возмущалась поначалу я.
Меня уверили, что виноваты традиции. Дракон веками занимался целительством, а золото когда-то ценилось меньше. И на юг не нужно было добираться – Сойл сам бродил по свету. Принимая у человека деньги, он заключал с ним своеобразный договор, нарушение которого (если слухи не обманывают) для дракона обернулось бы потерей силы. А еще, говорят, он не мог лгать.
– Извини, а нельзя ли сократить историю и легенды? – неосторожно предложила я, помня лекцию о мире в исполнении Ферна и подозревая, что Мела будет куда красноречивее.
Это называется – напросилась. Колдунье всенепременно захотелось просветить меня
