пленницей настолько долго, и не придавала значения времени. А оно бежало быстрее, чем предполагалось…
Одного моего появления оказалось достаточно, чтобы князь побледнел и рухнул на колени. Я не собиралась ему мстить, честное слово! По большому счету я сама согласилась закрыть глаза на все странности роскошного времяпрепровождения. Если бы богатство и положение в обществе не вскружили мне голову, можно было бы заметить множество свидетельств того, что происходит нечто неправильное. Оглядываясь назад, я видела фальшивые улыбки родителей, их наигранные жесты и показушную заботу, слышала лживые слова, не обманувшие бы и ребенка. Жаль, блеск драгоценностей прекрасно сглаживал неровности.
Я сбежала вниз по лестнице и почти миновала князя, когда он в испуге поднял руки, закрывая лицо. Мешочек, призывно позвякивая, продолжал болтаться в его пальцах, красные завязки вызывающе извивались, словно дразня меня.
«Плата для чистильщика!» – мелькнуло в мозгу.
Это стало последней каплей. Страх, разрывавший сердце, ушел, и на его месте запылала самая настоящая ярость. Для них я уже не существовала. Ни богов, ни людей не заботила моя судьба.
– Стоило позволить мне подохнуть от голода! – выкрикнула я, впечатав хозяину Тавенны звонкую пощечину.
Оплеухи у меня получались знатные, недаром я столько тренировалась на вечно околачивавшихся во дворце благородных девицах, посмевших чем-то меня задеть. Ни у одной из них не хватало мужества дать сдачи или кому-нибудь пожаловаться. Они называли себя моими подругами… Похоже, лицемерие было частью этикета.
Мешочек оказался тяжелым, а пальцы князя, несмотря на его страх, цепкими. Я потратила несколько драгоценных мгновений, выдирая неожиданную добычу, и это позволило палачу окончательно очухаться.
– Стой! – его звонкий голос никак не вязался с грубым, словно вылепленным ребенком, лицом и вкрадчивыми движениями. – Тебе некуда бежать!
«А то я не знаю! Банальность за банальностью, аж неловко!» – нас разделяли шаги, но рядом с выходом я снова ощутила себя запросто управлявшейся со всем на свете княжной.
Пробежав мимо тяжелой двустворчатой двери, я выпрыгнула во второе открытое окно, благо его размеры позволяли проскочить и всаднику на лошади. Здесь меня ждал неприятный сюрприз: цветник, в день моего совершеннолетия бывший клочком земли с редкой зеленой порослью и куцыми кустиками, превратился в заросли роз. Впрочем, по сравнению с чистильщиком их шипы не значили ничего.
Не снижая скорости, я пролетела сквозь кусты и заорала, глядя на свои голые руки, изборожденные глубокими царапинами. Судя по ощущениям, лицу досталось меньше, на ноги же лучше было вообще не смотреть.
Зарлат степенно вышел сквозь дверь и остановился. Стражники у ворот старательно таращились на травку и мостовую, несколько праздных дамочек запищали и скрылись в саду, даже какой-то незнакомый смуглый господин со странной ухмылкой на лице, вылезший из только что подъехавшей
