определяется его отношением к женщине
Максим Горький
– …А надо было сразу сообразить, что всё это добром не кончится. И вообще – что ничего не закончилось. Сбежала, прыгнула в поезд и успокоилась, дура… – пожаловалась самой себе Регина. Но как-то замедленно, словно сквозь сон.
И очнулась.
Мозг, паршивец этакий, даже в отключке не переставал мандражировать, оказывается. И с первыми же словами выплеснул всё, что было на уме. Предатель.
– Вам не в чем себя упрекнуть, лейди, – мягко проговорил совсем рядом мужской голос. – Не каждый в вашей ситуации сохранит рассудок, как таковой. Вы же, скорее всего…
Вскинувшись, Регина испуганно огляделась.
Она полулежала то ли в широком кресле, то ли на коротком диванчике, в просторном помещении, которое, пожалуй, более всего уместно назвать гостиной. Впрочем, нет: то было странное смешение гостиной, библиотеки и рабочего кабинета. Несколько шкафов, забитых книгами, пушистый ковёр на полу, в отдалении – пара кресел, придвинутых к камину… На одном – небрежно брошенный клетчатый плед. Второй, такой же, укутывал её ноги. Чужое пальто, невольный подарок проводницы Жанны, заботливо перекинуто на спинку стула и смотрится среди этой изысканной обстановки абсолютно чуждо.
А на другом стуле, напротив кресла-дивана, обустроился какой-то джентльмен в превосходном строгом костюме, при галстуке, в старомодных очках – кажется, в роговой оправе! – и протягивал ей стакан с водой, даже на вид восхитительно вкусной и свежей.
– …скорее всего, по характеру и складу ума весьма рациональны и практичны, Регина Брониславовна, – истинно по-джентльменски выдержав паузу и предоставив гостье возможность оглядеться, завершил он начатую фразу. – Что, собственно говоря, и позволило вам сохранить здравость ума. Относительную, разумеется, поскольку без негативных моментов не обошлось. Встреча с собственным двойником, проявление магии в немагическом мире – нелёгкое испытание для неподготовленной психики. Вот, выпейте, прошу вас. Это пойдёт вам на пользу.
Нетвёрдой рукой Регина взялась за толстостенный стакан, более уместный, пожалуй, для виски со льдом, чем для воды, предлагаемой обессилевшей от жизненных передряг даме. Правильно истолковав её нерешительность, элегантный мужчина деликатно поддержал стакан, помогая напиться. На самом дне кружились и таяли едва заметные голубоватые кристаллы, а над поверхностью воды витало почти призрачное искристое облачко. Несмотря на кажущуюся эфемерность, оно ощутимо упруго надавило на губы… но вот странность: никакой опасности Регина не почувствовала. Напротив. Стойкое ощущение пользы, приносимой питьём, не оставляло её до последнего глотка, пока и впрямь в голове не прояснилось и исчезла предательская слабость… Предчувствие не обмануло и теперь.
Возвращая стакан, она испытующе глянула на джентльмена. И встретилась с таким же взглядом. Довольно благожелательным, хоть и настороженным. Кивнула.
– Значит, вы меня знаете. И, судя по всему, не только меня и не только обо мне. Вот
